Анатолий Житнухин - Геннадий Зюганов

Такая партия — типичное порождение эпохи российского бонапартизма, царящей социально-классовой неразберихи, когда классовая структура социализма уже разрушена, а структура буржуазного общества еще не сложилась. Она наглядно отражает характерную черту любого бонапартистского режима — маниакальную, гипертрофированную заботу о главе государства. Вспомним хотя бы настойчивые попытки Грызлова вопреки всякому здравому смыслу навязать обществу обсуждение вопроса о продлении полномочий Путина. Страну пытаются убедить, что государство — это он.

Эта же особенность ярко воплощена в заголовке к статье С. Шойгу, опубликованной в июне 2007 года на официальном сайте «Единой России»: «Пришло время строить. По Плану Путина». Планы Путина в партии не обсуждаются, а исполняются. Упомянутая публикация Шойгу отражает абсолютную обособленность «партии власти» от остального российского общества: «„Единая Россия“… должна быть и заказчиком, и прорабом, и исполнителем». Совсем как в старинной русской пословице об обосновавшемся на отшибе однодворце: «Сам пашет, сам орет, сам и денежки берет».

Расчет конструкторов партии на безотказность и эффективность заложенных в ней механизмов оправдался полностью. Они и обеспечили в 2000 году избрание президентом названного Ельциным преемника, предварительно «перемолов кости» всем реальным соперникам. Та неразборчивость в средствах, с помощью которых «партия власти» фактически захватила власть в парламенте уже в декабре 1999 года, быстро забылась. Прежде всего под влиянием обаяния Путина, который предстал перед народом сильной личностью, способной наконец-то навести в государстве долгожданный порядок. Его твердую позицию по Чечне, «вторую чеченскую войну» восприняли как желание возродить традиции сильного, централизованного Российского государства, честь и достоинство которого были к тому времени изрядно поруганы. Сыграло свою роль и то, что, несмотря на многолетнюю кампанию дискредитации силовых структур, он вышел из недр службы госбезопасности и в глазах россиян олицетворял людей честных и порядочных, привыкших ставить государственные интересы выше собственных.

Обнадеживало, а по многим позициям — и вдохновляло первое послание нового президента, с которым он обратился к Федеральному собранию в июле 2000 года. Объявленные приоритеты в работе президента были призваны создать условия для проведения Россией независимой политики, предотвратить ее скатывание в разряд стран третьего мира, сформировать социально-справедливую экономическую систему, способную остановить вымирание страны, обеспечить людям благополучие и честную жизнь. Было обещано проводить социальную политику на принципах общедоступности и приемлемого качества социальных благ, а помощь представлять прежде всего тем, чьи доходы существенно ниже прожиточного минимума.

Открыто говорилось о пороках политической системы, о том, что только слабой власти выгодно иметь слабые партии, чтобы спокойнее и комфортнее жить по правилам политического торга. Но сильная власть заинтересована в сильных соперниках. Только в условиях политической конкуренции возможен серьезный диалог о развитии нашего государства. России не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более — подменяющие ее. Было признано необходимым изменить такое положение вещей, при котором журналистская свобода превратилась в лакомый кусок для политиков и крупнейших финансовых групп, стала удобным инструментом межклановой борьбы.

Не обошел президент своим вниманием духовные и нравственные цели общества, подчеркнув, что единство России скрепляют присущий нашему народу патриотизм, культурные традиции, общая историческая память. Опираться страна должна не на чужие советы, помощь и кредиты, а на свою самобытность, на собственные силы. Только так Россия станет сильной и уверенной в себе.

В послании содержалось немало других умных и нужных положений, которых давно ждали и против которых, естественно, никто не возражал.

То, что начало правления Путина ознаменовалось ростом ожиданий положительных перемен, было ясно и без социологических опросов. Во всяком случае, ни у кого не вызывали сомнений утверждения социологов, что три четверти россиян связывали с избранием нового президента надежды на изменение жизни к лучшему. Мотивы этих ожиданий, как правило, совпадали: по данным Левада-центра, проводившего исследования в конце 2000 года, большинство из поддерживавших Путина россиян видело в нем прежде всего государственника и патриота, не особенно обращая внимания, к какому лагерю он принадлежит — к демократам или консерваторам.

Естественно, что и в КПРФ многие из тех намерений, которые публично декларировались президентом, были встречены с пониманием и одобрением. И у Зюганова теплилась надежда, что тяжелое, выматывающее все силы противостояние сменится наконец конструктивным диалогом между оппозицией и властью, что появится возможность использовать огромный потенциал партии во благо страны. Конечно, неизбежно вставал вопрос, на который можно было получить ответ только по прошествии времени: сумеет ли Путин порвать с тем кланом, который его породил? Как полагал Геннадий Андреевич, при желании и наличии политической воли зависимость от олигархических кругов можно было преодолеть. В Думе третьего созыва вновь сложился сильный левый блок, который был готов поддержать начинания президента, направленные на возрождение сильного, социально ориентированного государства.

Поначалу казалось, что и «Единство» настроено благоразумно и открыто для сотрудничества с коммунистами. Начало работы нового парламента ознаменовалось тем, что малочисленные фракции, недовольные так называемым «пакетным соглашением», то есть распределением руководящих должностей в Госдуме, даже заподозрили руководство КПРФ в «сговоре» с прокремлевским блоком. Однако все очень быстро прояснилось и стало на свои места — именно у «обиженных» и обнаружилось духовное родство с «Единством», которое очень быстро материализовалось в естественном сращивании близких по своей природе блоков. «Интеграционный процесс», как известно, увенчался созданием Координационного совета депутатских объединений, в который вошли «Единство», «Отечество — Вся Россия», «Регионы России» и «Народный депутат». Но более значимым его итогом стало образование партии «Единая Россия», примирившей в одной шеренге тех, кто еще вчера, во время предвыборной кампании, воевал друг с другом не на жизнь, а на смерть. Впрочем, сохранение медведя в качества символа «единороссов» служило для примкнувших к «партии власти» поверженных конкурентов напоминанием, кто действительно в доме хозяин.