Анатолий Житнухин - Геннадий Зюганов

Наблюдаемая ныне волна беззастенчивых спекуляций на нуждах и жизненных интересах народа свидетельствует, по мнению Зюганова, только об одном: установившийся в России режим вступил в стадию своего разложения. Выступая весной 2007 года на XI Всемирном русском народном соборе, он подчеркнул, что страна уже зашла за ту черту, когда бурное общественное гниение последних лет начинает перерастать в распад всего и вся. Сама тема последнего собора — «Богатство и бедность: исторические вызовы России» и состоявшаяся в его рамках общенациональная дискуссия свидетельствуют о том, что подобное суждение имеет под собой веские основания. Между богатыми и бедными слоями россиян возникла пропасть: их доходы сейчас разнятся в 25 раз. Это единственный показатель, по которому Россия оставила далеко позади все развитые страны мира. Установленный мировой «рекорд» — позор власти. Нетрудно предположить, что это расслоение рано или поздно приведет к социальному взрыву. Тем более безнравственно и преступно использовать русский вопрос как ширму для прикрытия нарастающих социальных противоречий. Во многих случаях под разговоры о государственности и патриотизме осуществляются очередные шаги, результаты которых вновь и вновь бьют по русскому и всем другим народам России. Как подчеркивает Зюганов, «чем больше власти болтают о национальной идее, рынке и демократии, тем очевиднее становится, что под этот шум строится уголовно-полицейское, олигархическое государство, где ни разу за последние полтора десятилетия не было честных выборов».

Впрочем, разрешение национальных проблем России никак не входит в планы правящей верхушки. Стоило Компартии весной 2007 года вынести на обсуждение очередного пленума ЦК вопрос «О задачах партии по защите русской культуры как основы духовного единства многонациональной России», как все либеральные СМИ зашлись в очередном приступе негодования, в который уже раз обвиняя Зюганова и КПРФ в национализме и прочих смертных грехах. Озвучив порядком заезженную за пятнадцать с лишним лет пластинку, противники Компартии лишь продемонстрировали свое полное идейное банкротство, беспомощность перед обозначившимся наступлением КПРФ по всему идеологическому фронту. Характерен заголовок к статье на эту тему, помещенной на интернет-сайте «Национальная безопасность»: «Полит-бомонд шокирован „русским“ пленумом КПРФ». Но позиция КПРФ вызвала беспокойство не только у российской политической аристократии, которая давно утратила свою национальную принадлежность. Поспешили сделать очередные заявления о том, что «КПРФ уходит с позиций марксизма и научного коммунизма», и лидеры радикал-коммунистов.

Причина такого трогательного единения вполне объяснима: и правые, и крайние левые прилагают огромные усилия, чтобы в оценках современных социальных проблем развести классовое и национальное в разные стороны. КПРФ же исходит из того, что без понимания своих классовых интересов любое национальное движение становится игрушкой в руках реакционных сил. И наоборот, человек, лишенный национального сознания, подвержен манипуляциям чуждых ему классов, легко утрачивает классовую позицию.

Политика Компартии, поставившей русский вопрос на повестку дня еще в 1991 году, принципиальна и последовательна. В своем докладе на мартовском пленуме ЦК 2007 года, посвященном защите русской культуры, Зюганов еще раз затронул ее наиболее важные положения:

«Угроза национальному бытию русского народа — не выдумка. Задача национального спасения — объективна и неотложна. Но она может быть разрешена только в том случае, если будет правильно сформулирована и правильно понята массами. Прежде всего, вопрос в том, откуда исходит угроза национальному бытию и культуре русского народа.

Шовинист отвечает на этот вопрос коротко и ясно: от другой нации. На этом основании он призывает „забыть“ о классовом угнетении внутри нации ради спасения ее как единого целого. В этом суть и социал-шовинизма 1914–1917 годов, и послефевральского „революционного оборончества“, и нынешнего „путинского патриотизма“…

Но история не для того поставила коммунистов во главе патриотического движения за национальное спасение, чтобы они разбавляли свою идеологию и программу предрассудками наиболее отсталых и неразвитых участников этого движения. А для того, чтобы поднимать их до понимания истинного положения.

Сегодня абсолютизируется мнение, что современный пролетариат — исключительно русские люди, которых не пускают в другие сферы. А эксплуататоры — исключительно представители иных национальностей, инородцы. На этом основании делается вывод, что социальные противоречия густо окрашены в национальный цвет. Мы видим в политике российской верхушки переплетение самых разных элементов — и космополитизма, и национализма. А значит и в социально-экономических делах не может быть простых решений. Нельзя, что называется, отмерить и отрезать: мол, вот это русское, а это не русское. Здесь требуется именно классовый, самый серьезный марксистский подход.

Вне борьбы с эксплуататорами внутри собственной страны нет и не может быть сегодня борьбы за свободу и целостность своего Отечества. Врагом русской нации является не какая-то другая нация, а насаждаемый в России социально-экономический строй, режим его насаждающий. Падение этого режима приведет не к крушению России, а к расчистке пространства для ее возрождения.

Борьба за национальное освобождение, за национальную самобытность не может быть в современных условиях ничем, кроме как борьбой за социальное освобождение, за социализм. Это записано в нашей партийной Программе. А непременным условием борьбы за социализм является интернациональное сплочение и единство трудового народа. У этого единства много факторов: экономических, социальных, духовных…»

Становится понятно, что не «национализм» Зюганова вызывает тревогу у придворного полит-бомонда, а то, какие пути разрешения национальной проблемы в современной России он предлагает. Ведь он не раз подчеркивал, что дать ответ на русский вопрос могут только русский социализм, теория и практический опыт коммунистического движения в нашей стране, извлеченные из него уроки. Спекулируя на патриотизме россиян, кремлевские партии уходят от главной проблемы — проблемы собственности. Закономерен вопрос: каким образом они намерены решать обострившиеся социальные противоречия и стратегические вопросы национального развития, если государственный сектор экономики составляет на сегодняшний день всего лишь 10,3 процента! Об этом умалчивается. Разве будут говорить ставленники российских олигархических кланов о том, что структуру современной экономики России нельзя назвать даже пародией на то, что мы видим в ведущих европейских странах, где правящая элита не утратила остатки разума и совести. Здесь государственная собственность неизменно превалирует во всех отраслях, обеспечивающих национальную безопасность и стратегию социально-экономического развития. Ее общий удельный вес в Великобритании составляет 36 процентов, в Германии — 39, Италии — 41, Швеции — 43, Австрии — 4 0 процентов. В собственности государства находятся узловые отрасли экономики США и Франции.