Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза

Три письма с извещениями о разрыве любовной связи были вручены Берновилю, но тот в последний момент решил послать письма приятелей с посыльным, а самому отправиться лично сообщить о своем намерении» 155.

Но разговор их принял совсем не то направление, какого ему бы хотелось. Не успел он и рта раскрыть для того, чтобы все выложить, как красотка увлекла его на кровать, раздела и привела в одно мгновение в самое прекрасное расположение духа… Генерал был покрыт поцелуями, обласкан. А поскольку ему было свойственно чувство долга, он был вынужден проявить себя галантным мужчиной.

Таким образом, их разрыв был отсрочен на несколько дней.

Но потом осторожный Берновиль сообщил о разрыве в письме… 156

Государственный переворот 18 брюмера и стремительное возвышение Бонапарта лишили Полину того остатка сдержанности, который у нее еще оставался. И она стала поглядывать на кавалеров горящим взором своих сверкающих от желания глаз. «Именно кавалеров, – сообщает нам “Скандальная хроника”, – поскольку слово “кавалер” обозначает и наездник, а они все были наездниками мадам Леклерк…»

А тем временем генерал Леклерк воевал в Португалии. Для того чтобы удовлетворять растущие потребности своей очаровательной супруги, он добросовестно грабил все города и деревни, через которые проходил со своими солдатами.

В начале 1801 года Полина вдруг проявила страстный интерес к трагедии. Каждый вечер она приезжала в «Театр республики» (так тогда называли «Комеди Франсез»), По окончании спектаклей она устремлялась за кулисы, чтобы лично поздравить исполнителя главных ролей Пьера Рапенуя по прозвищу Лафон в слишком восторженных выражениях, которые тот, однако, принимал не поведя бровью.

Однажды вечером она взяла его за руку:

– В этом наряде вы просто великолепны!

А затем тихо добавила:

– Как же вы должны быть красивы без него!

Артист не отличался особой сообразительностью, но все же сумел понять, что хотела от него сестра Первого консула. Как человек воспитанный, он рассудил, что ему следовало изобразить на лице удивление и восхищение. Улыбка получилась несколько вымученной, и Полина уже подумала было, что он опять «ломает комедию», как это делали многие артисты того времени. Но не тут-то было. Лафон любил женщин и вечером того же дня доказал ей это с той же яростью, с которой коверкал стихи Расина…

Начиная со следующего дня Полина и Лафон стали не стыдясь показываться на людях вместе.

Эта связь имела для Франции неожиданные и весьма плачевные последствия.

В октябре 1801 года из Португалии вернулся Леклерк. Он немедленно помчался домой, чтобы обнять Полину, которую продолжал горячо любить. Молодая женщина встретила его с огромной радостью, поскольку могла теперь иметь под рукой в любой момент мужчину, если в нем возникнет настоятельная необходимость…

Но вместе с этим она продолжала встречаться со своим дорогим Лафоном и прилюдно демонстрировать знаки необузданной страсти к нему.

И тогда Наполеон, опечаленный этой скандальной ситуацией, которой пользовались его политические противники и которая могла повредить ему в момент, когда выступит за добродетель французского народа, принял решение удалить сестру из Парижа.

Каким же образом это можно было сделать?

Да отправив ее на край света. Поскольку после революции в Сан-Доминго продолжались кровопролитные столкновения. Подстрекаемые англичанами, чернокожие жители острова – сумевшие отменить рабство еще в 1791 году – стали требовать независимости. И для того, чтобы ее получить, стали, само собой разумеется, убивать белых…

Прослушаем свидетеля этого:

«Сто тысяч чернокожих восстали в северной части острова; более двухсот сахарных заводов были сожжены, их хозяева перебиты; немногим женщинам, которые остались в живых, пребывание в неволе кажется гораздо хуже смерти. Негры уже захватили все горы, с ними идут железо и огонь: большое число кофейных плантаций сожжено, те, которые пока целы, вскоре тоже будут охвачены огнем. Со всех концов острова в столицу стекаются уцелевшие женщины, дети и старики, которые ищут единственного прибежища и спасения – корабли» 157…

Восстанием негров руководил бывший раб Туссен-Лувертюр, вознамерившийся стать диктатором острова.

Для того чтобы иметь уважение среди соплеменников, он называл себя сыном Грома. На самом же деле он был всего лишь потомком Гау-Гину, одного из вождей племени, проживавшего в Конго 158.

В 1794 году Директория, желая его ублажить, присвоила ему звание генерала. Хитрый Туссен-Лувертюр рассыпался в благодарностях и сразу же попросил дать его солдатам оружие, которое французское правительство по своей наивности и прислало на остров. И тогда Туссен сбросил маску, повернул пушки против колонистов, состряпал нечто похожее на конституцию и провозгласил независимость…

И с той поры на острове царил неописуемый беспорядок…

Для того чтобы восстановить порядок и отвоевать Сан-Доминго, в то время одну из самых богатых французских колоний, Бонапарт решил применить военную силу. На конец 1801 года была намечена экспедиция на остров. Оставалось лишь найти командующего экспедиционным корпусом.

Первый консул никак не мог сделать выбор среди нескольких хитроумных и опытных генералов, которые должны были стать грозными противниками Туссена-Лувертюра.

Поведение Полины и Дафона вынудило его совершить одну из самых крупных ошибок в его жизни. Желая услать подальше сестру, он направил в Сан-Доминго застенчивого и доверчивого Леклерка…

Узнав о том, что ей придется отправиться с мужем на Антильские острова, Полина закатила истерику.

– Я не могу ехать к этим людоедам, – стонала она, заламывая руки.

Но Бонапарт приказал ей укладывать чемоданы. И ей пришлось подчиниться.

Само собой разумеется, весь Париж обсуждал этот отъезд.

«Все были удивлены – говорит Сальгес, – этой строгости Первого консула по отношению к сестре, которую он явно очень нежно любил. Но все говорили в оправдание этой его строгости о том, что принцесса была влюблена в молодого блестящего артиста и что Бонапарт не видел более верного средства, чем то, что он удалял эту красоту за полторы тысячи лье от ее любовника» 159.

Сами видите, люди были неплохо осведомлены…

В конце ноября Леклерк отправился в Брест, где войска экспедиционного корпуса должны были грузиться на корабли. Полина же осталась на несколько дней в Париже под предлогом того, что у нее были какие-то дела, и «наслаждалась Лафоном», по слишком красочному выражению Жака Дюроше. Затем она со слезами рассталась с ним и поехала в ссылку.

Но вскоре снова нашла способ отложить свое отплытие.