Женевьева Шастенэ - Лукреция Борджа

Весной 1492 года Феррандино, принц Капуанский, привозит папе обещание своего деда, короля Ферранте Неаполитанского, выплатить годовой налог Ватикану: 36 тысяч дукатов, 20 тысяч всадников и пять трирем. Чтобы увенчать чем-то значительным вновь обретенное согласие, Лодовико Арагонский, еще один внук Ферранте, вступал в брак с Баттистиной Узодимаре, внучкой Иннокентия VIII, рожденной от Теодорины Чибо и Герардо Узодимаре. Его Святейшество благословил этот союз в присутствии аристократии и кардиналов. Никого не возмутила эта семейная папская свадьба, однако, как считал Бурхард, папа повел себя неподобающим образом, допустив «прекрасный пол» сидеть за столом на свадебном пиру, тогда как правила запрещали женщинам принимать участие в трапезах, где присутствовал понтифик. Распорядитель церемоний Ватикана, этот страсбуржец, переселившийся в средиземноморский край, не мог понять неистовой страсти к наслаждению, завладевшей в те времена иерархами Церкви.

Посреди пиршества вдруг возникал Амур, голенький, покрытый золотой пудрой малыш с крылышками, он черпал воду из большой чаши и кропил ею гостей. Во время смены блюд то появлялся Орфей и пощипывал струны сладкоголосой лиры, то по залу проезжала запряженная тиграми колесница Цереры, то Персей освобождал Андромеду. Во время каждой интермедии античные герои декламировали стихи, в которых было множество намеков на новобрачных.

Лукреции были отлично известны все мифологические персонажи, во дворце ее отца нашли приют многие греки, и среди них — королева Кипра и Иерусалима Екатерина Корнаро. Кардинал Борджа, ее покровитель, представил Лукрецию; девочка была в восторге от вдовы героического Жака де Лузиньяна, которую двумя годами ранее обстоятельства заставили передать свое королевство в руки Венецианской республики. В ту пору эта тридцатисемилетняя государыня жила со своим двором в Риме, и папа Иннокентий VIII говорил о ней, что «речь ее, как свойственно грекам, льется из уст бурным потоком». Она полюбила Лукрецию, в которой, по ее мнению, соединились прекрасная образованность и редкое красноречие, а ее редкая красота сочеталась со скромностью. По ее просьбе девушка появилась перед собравшимися, чтобы прочесть несколько стихов из «Буколик». Она опровергла справедливую итальянскую поговорку: «Избави Бог от ревущего мула и девицы, говорящей по-латыни». На ее счастье Помпоний Лет 2, философ, влюбленный в классическую античность (его произведения будут опубликованы в 1521 году), пользовавшийся расположением кардинала Борджа, привил ей вкус к греческим и латинским авторам.

Между этим гомосексуальным побочным сыном князя Сан-Северино и дочерью кардинала Борджа, таланты которой начинали постепенно проявляться, установилась душевная близость. В XV и XVI веках начиная с десятилетнего возраста девочки были частью публики на скамьях общественных собраний. Если в Средние века их посвящали святым, то в эпоху Возрождения — музам. Начиная с семи лет одаренные дети обоих полов собираются вместе и состязаются в знаниях за пальмовую ветвь. В своих «Знаменитых женщинах» Якопо де Бергамо (1496) с воодушевлением рассказывает о «virago», почетном звании, коим именуют умную даму или девушку, обладающую познаниями в естественных или гуманитарных науках, а если вдобавок особа еще и очаровательна, то ей поклоняются с удвоенным рвением.

Несмотря на уродливость и заикание, Помпоний Лет умеет увлечь слушателя и заражает его своей любовью к рассказам и басням; так, когда он анализирует «Нарцисса» Овидия 3, то весь преображается, глаза его блестят, красноречие его обладает такой неодолимой силой, а эмоции столь впечатляют, что ученики его разражаются рыданиями. Этот некрасивый маленький человечек с лысой головой, одетый кое-как, делает интересными самые скучные истории; его живой, едкий ум, его частые намеки на современные события и всем известные личности притягивают к нему самую разнообразную публику. Молодые и старые слушают его с уважением, а Лукреция платит ему крепкой привязанностью. Кардинал Борджа внимательно следит за образованием дочери, велит ей писать ему на благородном языке и составить комментарий к письмам Цицерона. Однажды она получает от него такое одобрительное послание: «Твое письмо наполнило меня радостью, ибо в столь нежном возрасте ты пишешь на латыни чисто и изящно».

Для людей менее осведомленных имя Помпония Лета нерасторжимо связано с именем Плавта. Будучи постановщиком произведений великого римского комедиографа, он несколько раз организовывал представления во дворцах кардиналов или римской аристократии. Внутренний дворик дворца Борджа, украшенный античными колоннами, как нельзя лучше подходил для этой цели. Эти комедии, понятные любому благодаря богатому и живому народному языку, выражавшие воззрения простонародья и далекие от пошлости, доставляли Лукреции большое удовольствие.

Чтение Боккаччо, рекомендованного ее учителями, «хотя это и не поэзия», приучило ее к сюжетам подобного рода. На заре XVI века молоденькие юноши и девушки читали фривольные повести из «Декамерона». Все были осведомлены о том, что заповеди Господни люди претворяют в жизнь довольно странным образом. И потому, уважая христианский закон, гласящий, что веления плоти надо удовлетворять только в браке, они старались находить любовниц и любовников среди замужних женщин и женатых мужчин. Конечно, кругом процветала безнравственность, но для юной Лукреции расстояние между прочитанным и осуществлением этого на практике оставалось огромным. К тому же в противовес легкомысленным книгам она читала таких авторов, как Аристотель, Тит Ливии, Саллюстий, Фукидид, Ксенофонт, Геродот, и осваивала языки. «Я полагаю, — писал Кастильоне, — что музыка, как и некоторые другие пустые занятия, весьма приличествует дамам. Искусство это пользовалось большим почетом у греков, которые не уважали дам, к нему не способных». В эпоху Возрождения считалось, что музыка помогает размышлениям, и Лукреция умела играть на кифаре, лютне и арфе, которая в те времена была настолько маленькой, что ее вешали на шею при помощи шнура с шелковыми кисточками, что позволяло принимать вычурную позу, похожую на ту, что изображена на картине Доменико Бартоли в Сиене.

Лукреция была далеко не чудо-ребенком, однако ее воспитывали в расчете на то, что она будет занимать высокое положение. В таком изысканном обществе тонкая беседа оставалась одним из главных времяпрепровождений, и женский ум, более гибкий, более живой, более легкий, не столь тяготеющий к определенности, как мужской, подходил для него как нельзя лучше. В своем «Придворном» Кастильоне пишет, что «безупречная придворная дама должна обладать познаниями в области словесности, в музыке и живописи. Также она должна уметь танцевать и должным образом вести себя на празднествах, разумеется, с известной скромностью».