Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Как мы уже говорили, Юрий Дмитриевич стал удельным князем Звенигородским и Галичским. Управление государствами в государстве, коими, собственно, и являлись столь важные для Руси уделы (между прочим, очень сильные еще совсем недавно самостоятельные княжества, влившиеся благодаря мудрой политике предков Юрия в состав Московии), требовало не только желания и отваги, но и определенной мудрости.

Кто бы мог в то время помочь юному князю в этом деле? Не только опытные управители или бояре. Важнейшим лицом становился главный советчик по жизни. А в Средневековой Руси им был духовный наставник.

Таковым для Юрия являлся удивительный человек, о котором подробнее мы поговорим в главе «Заступники и покровители», инок Сергиева монастыря, преподобный Савва, чуть позднее получивший в русской истории имя — Сторожевский.

Какую роль играл тогда в жизни человека духовный наставник? Для чего самые высшие правители Руси тщательно выбирали себе в советчики этих людей? Ведь нам известно, какую роль в жизни князя Дмитрия Донского сыграл преподобный Сергий Радонежский.

Князь Юрий во многом повторял своего отца. Он искал себе покровителя не во внешних регалиях или церковном положении, а скорее среди духовных монастырских авторитетов.

Как правило, князя в те времена окружало много людей. В первую очередь это были бояре. Среди них выделялись очень образованные и мыслящие люди, которые становились не только соратниками и друзьями, но и настоящими советчиками. Однако в наиболее важных делах, связанных с ключевыми событиями, например, подписанием договорных грамот, военными действиями или переговорами с соседями или с Ордой, в те времена требовался и другой наставник, способный не только рассудить — что да как, но и оценить события с точки зрения настоящей мудрости.

Люди духовные в те времена являлись наиболее уважаемыми. А настоящие старцы, которые понимали многие вопросы внутренней жизни, могли подсказать самые неожиданные на первый взгляд решения. Для совершения дел, связанных, например, с опасностью для жизни или отчины, или вообще — государства, от них стремились получить не только совет, но и благословение.

Даже далекий от церковной традиции человек наверняка слышал о том, что существуют духовные наставники, которые одновременно выполняют роль духовника. Известно, что в последние годы жизни Сергия Радонежского духовником основанной им Троицкой обители, включая и самого игумена-основателя, был инок Савва, будущий Сторожевский. Это отмечали его Жития. Именно ему монахи доверяли свои сокровенные мысли. Но главное — с ним делился заботами, печалями и проблемами преподобный Сергий.

Недаром автор Жития Саввы Маркелл Безбородый писал, что инок пребывал в монастыре «в совершенном послушании, монашеской жизни обучаясь нраву, воздержанию и бдению, чистоту во всем соблюдая, как украшение всего иноческого жития. Работая много руками своими, в пении молясь беспрестанно, никогда ни с кем не беседуя, но больше уединяясь и в молчании пребывая. И все казалось, что он из простых людей, ничего не знающий, но многих в мудрости мнящих себя витиями разумом превосходил. Не внешней ибо мудрости искал, но более горней, и к ней подвизался».

Не менее примечательно описал его один из биографов XIX столетия, сам хорошо разбиравшийся в устройстве монастырской жизни — епископ Леонид (Краснопевков). «Савва, — писал он, — по просвещению духовному, по воспитанию сердечному, по бдительности над собою, был призван Сергием к трудному деланию, к послушанию, которое нелегко приемлется смиренномудрыми иноками. Он был поставлен во пресвитера и назначен духовником. В высокой степени трогателен был он, когда, в благоговейном страхе и слезах, приносил бескровную жертву, и столько же назидателен, когда действовал в качестве духовнаго отца. Молчанием обучив себя бережливому, осторожному употреблению слова; в подвиге послушания, самоотвержения, борения с искушениями, изведав тайники собственной души, он явился таким судьей и целителем совести ближняго, что ищущие спасения скоро оценили в нем высокий дар назидания: не только иноки, но и миряне приходили к нему открывать язвы совести своей».

Именно Савву Сторожевского выбрал себе в советники и наставники князь Юрий. Их отношения станут образцом для понимания того, как могла бы строиться система управления княжеством.

Как говорят — духовник «знает слишком много». Однако ему запрещено раскрывать грехи того, кто ему исповедовался, а также в любой форме укорять за них кающегося. Можно ли себе представить такого духовника, который еще при жизни Сергия Радонежского исповедовал многих подвижников будущего духовного возрождения Руси, учеников и последователей Троицкого игумена, в дальнейшем — устроителей Русской Фиваиды, великой цепочки новых монастырей! Теперь можно.

Им был Савва Сторожевский.

Говорят так: духовный отец вопросы не задает, но он должен знать ответы на них. Способность исповедовать считается даром Божиим, и ей учатся всю жизнь. В некотором роде — это наука жизни. А еще говорят: духовник — сосуд, из которого люди могут получать благодать.

Преподобный Савва был одним из исихастов. В переводе с греческого языка слово «исихазм» означает «безмолвие», «уединение», «покой». Сами эти понятия не требуют пояснений или расшифровки. Они ведь близки представлениям любого человека о монашестве и его традициях. Естественным кажется то, что, уединившись и погрузившись в размышления и молитвы, монах может достигнуть какого-то духовного развития. Но так это кажется теперь. А в период Средневековья подобные «устоявшиеся понятия» еще не владели «массами».

Было много споров среди людей Церкви, причем во многих странах, связанных с методикой или опытом духовной жизни, — как, что и почему надо делать, чтобы достичь внутреннего совершенства. Да и вообще — какое оно, это совершенство, и что является признаками к его приближению.

Исихазм не спеша развивался как новое учение с XI столетия еще в Византии. Но по-настоящему владеть умами это учение начало только как раз в XIV веке, когда инок Савва появился в монастыре преподобного Сергия Радонежского. Идеи безмолвия быстро проникли на Русь, где пытливо искали новых путей церковного развития.

В основе учения лежала не теория, а тысячелетний опыт богоискательства, уединенного существования или — напротив — общежительства монахов Синая и Афона — признанных центров христианской культуры. На официальном Соборе в Константинополе в середине XIV столетия исихазм фактически был принят как официальная доктрина православия. И до настоящего времени существует практика этого учения, которое в бытовом обиходе иногда называют «сердцем православия».