Елена Кормилицына - Йозеф Геббельс. Особенности нацистского пиара

Это не соответствовало истине. Правительство нельзя обязать говорить обо всем, что ему известно. Прежде чем донести информацию о наших планах до сведения слушателей, нам необходимо предпринять целый ряд контрмер. Если мы говорим о чем-то открыто, то гражданин может быть уверен, что разглашение не нанесет никакого ущерба стране. Разглашения не будет, если это сопряжено хоть с какой-то опасностью. Пусть даже кое-кто решит, что правительство спит.

Немаловажно и то, что наша информационная политика как внутри страны, так и за рубежом обладает таким кредитом доверия, что мы можем себе позволить на время онеметь. Англичане же по малейшему поводу начинают кидаться камнями, находясь в стеклянном доме. Если бы люди не были настолько забывчивы, они вообще бы не доверяли ни единому слову, сказанному лондонской службой новостей. Они дают лишь лживые прогнозы, каждое их слово лживо! Кто теперь будет утверждать, что Польша выстояла, что ее армия стояла у ворот Берлина, что французы вошли в Штутгарт, Франкфурт, Мюнхен и Нюрнберг, что через несколько недель мы переживем национальный позор на землях Норвегии, что немцы не пройдут Люттих, что они потерпят поражение во Фландрии, что наши танки затерялись, как дети, на бескрайних просторах, что Париж нам стоил миллиона жизней, что английская Крета никогда не сдастся, что на Востоке у нас не будет никаких территориальных приобретений и т. д? Ну и кто же после этого не стоит ни малейшего доверия – мы или англичане?

О большевиках я вообще молчу. Они врут не из необходимости, а из любви к искусству. Они передергивают факты, переворачивают все с ног на голову и даже не утруждают себя тем, чтобы придать своим новостям какую-то видимость правдоподобия. Эти технологии вообще не берутся в расчет.

Но откуда англичане берут смелость изображать из себя поборников правды, противопоставляя себя нам? Они, те, кто с начала войны сопровождают каждое свое наступление потоками лжи. Они, потерявшие свой кредит доверия. Дни и недели, когда мы вынуждены были молчать, они сотрясали воздух своими лживыми победными воплями, провоцируя нас на ответную реакцию. Однако это была неподходящая попытка и неподходящий объект. Мы настолько уверены в немецком народе, что вполне способны поступиться популярностью, чтобы не нанести вреда интересам нации. Немецкий народ ожидает от своего руководства, что оно приведет его к победе, не более того. Как оно это сделает, касается лишь его. Оно одно знает наши возможности, исходя из экономического и военного потенциала; оно вникает в положение изнутри и извне; оно знает наши возможности и спокойно делает все, чтобы завоевать нашему народу достойное место в мире. Оно говорит, когда наступает время говорить, и молчит, когда надо молчать.

Самым потрясающим опытом всей войны было, когда фюрер объявил в своей прокламации о начале похода на Восток. В течение месяцев он был отягощен тяжелыми заботами, однако вынужден был молчать. Что это означает, в полной мере может понять лишь тот, кто когда-либо вынужденно долго хранил молчание. Он прекрасно осознавал, что всегда в выигрыше тот, кто имеет возможность говорить, не пренебрегая ни малейшей возможностью, поскольку слово имеет огромное влияние.

Нести во время войны на своих плечах груз ответственности за весь народ, за державу – это самое тяжелое, что вообще может быть суждено человеку. Любой другой на его месте попытался бы по возможности облегчить этот груз. Молчит тот, кто несет ответственность, нация же в этом случае должна почтительно замереть, поскольку нередко в этом молчании рождается то, что должно впоследствии стать днями и годами истории.

Ойген Хадамовски

Пресса и радио – это сестра и брат, чья совместная работа выражается в служении национал-социалистической идее.

Т. к. радио необходимо опираться на широчайший информационный базис, то оно должно находиться в теснейшем взаимодействии с другими средствами массовой информации нашего времени – с газетами.

В первое время, приблизительно до 1928 года, контакт между прессой и радио полностью отсутствовал. Его рассматривали как техническую сенсацию и боялись конкуренции.

Само поведение прессы является лучшим доказательством того, что в 1928 году ситуация изменилась. Постепенно и неосознанно пресса начинает понимать область применения радио. Друг за другом возникают специальные газеты и журналы; на сегодняшний день имеются 35 основных и 50 технических радиожурналов. При этом большая часть повседневной прессы выходит в качестве подробного приложения к радиопередачам.

Ужас газет перед конкуренцией пропал, поскольку с увеличением количества слушателей не было зафиксировано падения числа читателей газет. Возможность для преодоления прессой и радио каких-либо столкновений, могущих оказать отрицательное воздействие, заключается в том, что функция прессы выражается в предоставлении новостей. Специализация радио и прессы такова, что исключает всякую возможность конкуренции, если каждый будет оставаться в отведенных ему рамках.

Газета в первую очередь остается источником новостей. В качестве средства борьбы она опирается в своей работе именно на них. Радио, используя новостной аспект, при этом остается орудием искусства, в первую очередь музыкального.

Газета поставляет информацию о том, что происходит в мире искусства. Радио же, если оно правильно организовано, само является частью искусства.

Ежедневная газета существенно расширяет свое содержание в том случае, если она по пожеланию читателей базируется на радиопрограмме. Таким образом, к счастью, контакт радио и прессы становится все теснее и теснее год от года. И сегодня мы не знаем ни одной газеты, которая не опиралась бы на программу радио.

Задачей газеты в первую очередь является духовная работа, опирающаяся на интеллектуальные аспекты и влияющая на их развитие. Задача радио – работа чувств, содействующих развитию эмоциональному.

В газете можно прочитать то, что хочешь, где хочешь и когда хочешь. Радиопередачу приходится слушать целиком, так, как это установлено ее рамками.

Таким образом, при всей своей актуальности радио в качестве источника новостей ставит себя в невыгодную позицию относительно газет.

Как газетные читатели мы оказываемся в более выгодной позиции, поскольку прослушивание передач по радио предъявляет повышенные требования к нашему вниманию. Это заставляет большинство слушателей переключаться с новостных программ на музыкальные.

Совместная работа радио и газет становится особенно актуальной благодаря росту числа радиопередач. Невозможно ведь, чтобы слушатель ориентировался хотя бы в двух сотнях передач из тех 25 000, которые ежегодно готовятся нашим немецким радио.