Михаил Ботин - За свободу Испании

Время было утреннее, генерал-полковнику принесли завтрак, и я, не желая смущать хозяина своим присутствием, хотел было удалиться, но он этого не позволил:

— Нет, нет, я вас так не отпущу, садитесь, не отказывайтесь от хлеба-соли, давайте позавтракаем вместе...

За столом у нас завязалась непринужденная беседа, я напомнил генералу о Гвадалахаре, и он тогда, внимательно посмотрев на меня, сказал:

— Не ошибаюсь ли я, вы артиллерист-зенитчик? Помню я, помню, как вы, зенитчики, лупили итальянские самолеты и танки. Тогда вы были еще очень молодым капитаном, а сегодня, пятнадцать лет спустя, вижу вас молодым полковником. Да, время, время,— задумчиво произнес Владимир Яковлевич.

Непосредственность его располагала к задушевному разговору. Мы вспомнили наших советских добровольцев, отличившихся в боевых действиях под Гвадалахарой, драп-марш италофашистов из Бриуэги, Трихуэке и Торихи.

— Жаль, глубоко жаль погибшего артиллериста Фомина. Вы помните его? — уточнил Владимир Яковлевич.

— Помню, товарищ командующий. Погиб он на моих глазах, это произошло на артиллерийском командном пункте в Трихуэке.

Здесь я посвятил генерала в детали трагического события. Вспомнили мы и другие боевые эпизоды под Гвадалахарой, Но время бежало быстро, и пора было заканчивать нашу беседу... Я искренне поблагодарил генерала Колпакчи за теплый и радушный прием.

Больше мне, к моему великому огорчению, не довелось встретиться с Владимиром Яковлевичем. Вскоре после получения звания генерала армии он трагически погиб в авиационной катастрофе. Вооруженные Силы потеряли талантливого, многоопытного военачальника, а боевые друзья — обаятельного человека.

В июле 1964 года по случаю 25-летия окончания национально-революционной войны испанского народа в Московском Доме литераторов состоялась встреча руководства. Компартии Испании во главе с Долорес Ибаррури с бывшими советскими добровольцами. Присутствовали также испанские политэмигранты, обосновавшиеся после поражения Испанской республики в Москве, Ленинграде и других городах Советского Союза. Мы собрались тогда по инициативе Советского комитета ветеранов войны.

Живо вспомнилась мне молодая Пассионария — Неистовая, как звали Долорес Ибаррури за ее огневые, полные гнева и революционной страстности выступления на заводских митингах рабочих и в окопах бойцов-республиканцев на фронтах Испании. Впервые в траншеях Мадрида я видел ее издали, а под Гвадалахарой среди бойцов 2-й испанской бригады майора Гонсало Пандо накануне наступления республиканцев на италофашистский корпус интервентов я увидел ее совсем рядом. Поражала прежде всего красота молодой женщины (ей тогда не было еще и сорока). На ее чистом, с легким загаром лице, под темными, вскинутыми вверх бровями блестели широко раскрытые глаза, черные блестящие волосы, свернутые в тяжелый жгут на затылке, украшали гордо посаженную голову. По-настоящему была красива Долорес Ибаррури! Даже мешковатый солдатский темно-синий комбинезон под ремнем не скрывал ее стройной фигуры...

Теперь, на встрече боевых соратников, она выглядела пожилой, седеющей, но еще бодрой и по-прежнему энергичной женщиной, сохранившей чары своей былой красоты. Она вполголоса переговаривалась с товарищами в президиуме собрания со свойственными ей живостью и темпераментом. В президиуме — Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов (Вольтер в Испании), дважды Герой Советского Союза генерал армии Павел Иванович Батов (Фриц) и генерал-полковник Александр Ильич Родимцев (Павлито),

Председатель Советского комитета ветеранов войны Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко предоставил слово Долорес Ибаррури. Зал внимал ее словам в чуткой глубокой тишине. Приведу хорошо памятное, опубликованное затем в нашей печати ее выступление. Долорес Ибаррури сказала следующее.

«Почему республиканская Испания своим подвигом стала в авангарде европейского сопротивления фашизму, отсрочив на целых два года начало второй мировой войны? Почему она своей активной борьбой срывала планы фашизма на протяжении трех лет, которые, по существу, явились прелюдией ко второй мировой войне, развязанной гитлеризмом?

Это стало возможно прежде всего потому, что испанские трудящиеся, рабочие, крестьяне, интеллигенция, а также национальная буржуазия были полны решимости защитить республику, свободу, существовавший в стране буржуазно-демократический режим, переросший в ходе национально-революционной войны в первую Народную республику в Европе. Это длительное и героическое сопротивление фашистской агрессии — одна из самых прекрасных и драматических страниц в истории нашей родины; оно было возможно благодаря братской солидарности Советского Союза. Страна Советов пришла на помощь испанскому народу в то время, когда так называемые демократические державы Запада не только бросили на произвол судьбы Испанскую республику, но и пытались всеми средствами сорвать сопротивление нашего народа. Более того, под завесой политики «невмешательства» они развязали руки агрессорам».

Отдавая должное советским добровольцам за их совместное участие с испанским народом в борьбе с фашистами, Долорес Ибаррури сказала: «Они приехали в Испанию по доброй воле, чтобы сражаться бок о бок с испанцами. То были благородные, проникнутые революционной романтикой советские люди — герои. Многие из них не вернулись к своим семейным очагам, они покоятся в испанской земле вместе с нашими павшими бойцами. Мы их не забыли. Они были нам близки, как наши сыновья, братья, отцы, как бойцы интернациональных бригад, память о которых вечно жива в благодарном сердце испанского народа».

Взволнованно прозвучали от имени советских добровольцев выступления П. И. Батова и Н. Н. Воронова, зал торжественно огласился гимном интербригадовцев «Бандьера роса».

Собрание окончено, но люди не торопятся расходиться. В зале и фойе Дома литераторов собираются группы ветеранов, слышатся волнующие знакомые слова приветствия: «Салюд, камарада!», «Омбре!»

Вокруг Николая Николаевича Воронова сгрудились его соратники. Главный маршал артиллерии находит для каждого какое-то теплое слово. Пожимая мне руку, произносит: «Нашему зенитчику привет!» У него превосходная память: через четверть века узнает добровольцев, сражавшихся вместе с ним в боях под Мадридом, на реке Хараме, под Гвадалахарой и Брунете. Долго не выпуская руку своего любимца, активного помощника Николая Петровича Гурьева, он напоминает ему слова артиллерийской команды, подававшиеся в Испании. Обоих память возвращает на огневые позиции, командный пункт...

Здесь же, в фойе, дважды Героев Советского Союза Павла Ивановича Батова и Александра Ильича Родимцева окружили их давние друзья, добровольцы в Испании. Среди них высокий, украшенный многими орденами и медалями полковник Николай Николаевич Герасимов. В нем мало что осталось от прежнего весельчака и балагура. Держится солидно, видимо, сказываются не только более степенный по сравнению с прошлым возраст но и полученное в Отечественную войну тяжелое ранение. Шел печальный разговор о судьбе Алексеева, Цюрупы, Татаринова, Погодина и других товарищей, погибших при защите нашей Родины в годы Великой Отечественной войны.