Инна Свеченовская - Неразгаданная тайна. Смерть Александра Блока

Точно услышав ее молитвы, Бог протянул ей руку помощи. В 1880 году Блоки возвращаются в Петербург, где молодой юрист должен был защищать магистерскую диссертацию. В том, что защита пройдет блестяще, Саша ни секунды не сомневалась. И, как потом выяснится, оказалась права.

Когда же она переступила порог родного дома, близкие пришли в ужас, настолько она изменилась. Да, конечно, она снова была беременна… Тяжело переносила свое положение, но все же… После долгих расспросов Сашенька призналась в том, как на самом деле протекала ее семейная жизнь. Профессор был потрясен. Его дочь! Девочка, с которой они сдували пылинки! Да как он посмел!

Блок к тому времени снискал себе славу ученого. Его работа «Государственная власть в европейском обществе» имела огромный успех, он стал первым социологом, который писал о классовой борьбе. Но вот цель достигнута, защита прошла на ура, и пришла пора возвращаться в Варшаву. Бекетовы настаивают, чтобы Саша осталась дома. Как Блок ни упорствовал в своем желании увести жену с собой, профессор был непреклонен. Отцу будущего поэта пришлось уехать одному.

И вот когда Александра Андреевна окончательно рассталась с мужем, 28 ноября 1880 года родился мальчик – плод этой любви и ненависти, мальчик, который позже стал символом целой эпохи и с чьей смертью прекрасная и романтичная пора, которую мы называем Серебряным веком русской поэзии, безвозвратно канула в Лету. Его жизнь и его смерть словно разделили время и нашу жизнь на две половины. На до и после. И ничто уже не могло этого изменить. С его смертью ушел в прошлое целый мир, который остался только в воспоминаниях тех, кто его знал.

Звали этого мальчика – Александр Блок.

О детстве Блока написано очень много. Пожалуй, не стоит повторять общеизвестных фактов. Заключаются они в основном в том, что в доме Бекетовых души не чаяли в Сашуре. Тетушки, бабушка, няня, и, конечно, дорогая безумно любимая мама. Женщины, о которых потом он скажет:

Действительно, они старались исполнять все его желания. В доме царил самый настоящий культ маленького Сашуры. А солидный профессор, ректор Петербургского университета, превратился в дедушку, готового выполнять любые прихоти обожаемого внука. Он стал для Саши первым другом, играл с ним в лошадки, водил мальчика смотреть на корабли, которые внук просто обожал.

Но место мамы никто не мог занять. Более того, прочные узы, соединяющие их, не порвутся никогда, а только будут все более и более усиливаться. Эта трогательная привязанность будет проявляться в постоянном беспокойстве, в почти болезненной заботливости. На долгие, долгие годы мать станет для Блока лучшей подругой и советчицей. Она вся растворится в сыне. Да это и не удивительно. Нервная, со слабым здоровьем женщина, мечтавшая об идеальной любви, так и не смогла обрести свое счастье. И теперь в своем обожаемом сыне она видела единственную надежду отойти от жалкой обыденности. Саша стал для нее тем стержнем, на котором отныне будет держаться ее жизнь. Да и он не мыслил и дня без матери. Именно к ней всегда возвращается, и не важно, то ли от нового увлечения красивой женщиной, то ли от пьяных загулов в ночных кабаках. Уже будучи женатым человеком, Блок ежедневно навещал мать, причем ничто не могло этому помешать, а придя домой, мог часами разговаривать с ней по телефону. Когда же отправлялся в путешествие, столь же постоянным было ожидание ее писем. В записных книжках он называет Александру Андреевну «Моя совесть». Ведь благодаря матери он познал в детстве огромное безоблачное счастье.

Но вернемся к детским годам Блока. Сашура был необыкновенно красив. И очень любил гулять с дедушкой по набережной. Иногда профессор Бекетов шел на прогулку вместе со своим другом, профессором Менделеевым, и по обыкновению два этих солидных господина брали с собой детей. Тогда же известный химик познакомил Сашуру со своей дочкой Любочкой, которая была на год моложе Саши Блока. Мальчик и девочка были чудо как хороши, и прохожие, завидев эту пару, оборачивались им вслед, шепча, что детки похожи на херувимчиков. А взрослые, встретившись на следующий день, спрашивали друг друга: «Как ваш принц?» «Спасибо, шалит. А ваша принцесса?»

Возможно, эти детские прогулки и можно отнести к началу мучительного романа Блока и Любови Менделеевой, длившегося всю их жизнь. Ведь не зря потом в записных книжках Блок напишет: «У меня женщин не 100-200-300 (или больше), а всего две: одна Люба; другая – все остальные».

Однажды Дмитрий Иванович Менделеев посоветовал Андрею Николаевичу Бекетову приобрести по соседству с их имением Бобловым именьице Шахматове. Бекетов немного подумал и… решил: быть посему. Так в 1874 году было приобретено Шахматово. Летом вся большая бекетовская семья переезжала в имение. В 1881 году Сашуру в шестимесячном возрасте во время буйного цветения трав и садовых цветов впервые вывезли за город.

Лето… Синее небо и белые облака. А еще… Розовый клевер и ярко-зеленые поля ржи, с купами столетней сирени и шиповника. Вот в это чудесное место – в вечерние зори и душистую тишину, в гудение пчел и порхание бабочек – во все это Блок был тогда погружен, как в купель. Это было словно второе крещение. Конечно, чисто символическое. Ведь Сашуре было только полгода от роду. Потом каждый год его вновь и вновь привозили сюда, в этот «угол рая неподалеку от Москвы», как буквально перед самой смертью определит Шахматово сам Блок.

Мария Андреевна Бекетова – тетя Блока, так описывала Шахматово: «Это небольшое поместье, находящееся в Клинском уезде Московской губернии, отец купил в семидесятых годах прошлого столетия. Местность, где оно расположено, одна из живописнейших в средней России. Здесь проходит так называемая Алаунская возвышенность. Вся страна холмистая и лесная. С высоких точек открываются бесконечные дали. Шахматово привлекло отца именно красотой дальних видов, прелестью места и окрестностей, а также уютностью вполне приспособленной для житья усадьбы. Старый дом с мезонином был невелик, но крепок, в уютно расположенных комнатах нашлась и старинная мебель, и даже кое-какая утварь. Все службы оказались в порядке, в каретном сарае стояла рессорная коляска, тройка здоровых лошадей буланой масти, коровы, куры, утки – все к услугам будущего владельца.

Лес тянулся на многие версты и одной стороной примыкал к нашей земле. Помещичья усадьба… стояла на высоком холме. К дому подъезжали широким двором с округлыми куртинами шиповника. Тенистый сад со старыми липами расположен на юго-востоке, по другую сторону дома. Открыв стеклянную дверь столовой, выходившей окнами в сад, и вступив на террасу, всякий поражался широтой и разнообразием вида… Перед домом песчаная площадка с цветниками, за площадкой – развесистые вековые липы и две высокие сосны составляли группу… В саду множество сирени, черемухи, белые и розовые розы, густая полукруглая гряда белых нарциссов и другая такая же гряда лиловых ирисов. Одна из боковых дорожек, осененная очень старыми березами, ведет к калитке, которая выводит в еловую аллею, круто спускающуюся к пруду. Пруд лежит в узкой долине, по которой бежит ручей, осененный огромными елями, березами, молодым ольшаником.