Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

Толпа — всегда толпа. Самая просвещенная — все-таки толпа. Вчера во время торжественного спектакля в коридорах, во время антрактов, около столов была давка. Около закуски давка. Во время несчастий в театрах — самая отчаянная паника.

Кто виноват в несчастья? Нераспорядительность. Полиция поверила в народ, в тишину, в спокойствие. Власовский говорил, что 100 казаков и городовых достаточно.

19 мая.

Сегодня был на Ходынском поле. Всюду настроили треугольных павильонов, иллюминовали все, что только было возможно, выписали моряков, чтобы приделать электрические лампочки на игле Спасской башни, наделали павильонов для делегаций на пути въезда царя, но даже не закрыли колодезей, не разровняли рва, около которого построены бараки, из которых выдавались царские подарки… был там сегодня и наслушался рассказов. Бараки построены друг около друга, выступая ко рву острым углом, и между ними проход для двух человек. Их целый ряд. От угла бараков до рва, шириною в 70–80 шагов, — 25–26 шагов. Ров песчаный, весь изрыт глубокими ямами. Есть два колодца, заделанные полусгнившими досками. Один господин рассказывал, что он говорил члену Городской Управы Белову и архитектору думскому, чтобы засыпали колодцы, не обратили внимания. Из колодца, глубиною, кажется, до 10 сажен, вырытого во время выставки 1882 года, вынуто 28 трупов. Сегодня утром вынуто 8, говорят есть еще. Велено было через газеты собираться со стороны Тверской. «Если бы нам сказали: от Ваганьковского, мы и оттуда бы пошли, нам все равно, там этих ям нет, и там во время раздачи было просторно». Вся вина в том, что начали раздавать раньше 10-ти, как было объявлено, часа в 3–4. Многие знали и все знали час. Но когда распространился слух, что раздают — сразу бросились, попадали в ямы, в колодцы, падали и мертвыми телами делали мост. Подъем изо рва к баракам крутой, точно крепость, а бараки, находясь в 25 шагах ото рва, представляли собою именно крепость, которую надо было брать. Те, которые благополучно перешли через ров, столпились около бараков. «Караул! спасите! ой! ай!» слезы, отчаяние. Сотни казаков, расставленных по ту сторону бараков, пропускали тех, которые не хотели ничего брать и молили только, чтоб их пустили. Другие перелезли через ограду, которая на расстоянии сажен 50 отделяла одну часть бараков от другой. Образовалась толпа и с той стороны бараков, и в этих воронках легли целыми кучами мертвые. Один рассказывал: «Не иначе, как заговор был. Около меня были две барышни, лет 10-ти. Прижали нас в проходе. Я и говорю: вытащим барышен. А мне говорят: Зачем они пришли! Я старался раздвинуть руки, а мне кричат: не толкайся! Я насилу вышел». — «А барышни?» — спрашиваем мы. — «Их подавили. Я видел их мертвыми». Другой, квасной торговец, рассказывал: «Я пробрался почти к баракам. Начали давить от бараков, я упал навзничь в ров и скатился в яму. Кричу, протягиваю руку. Кто-то подал мне руку. Я стал лезть, но руку выпустил и полетел в другую яму. Падали и навзничь, и прямо. Кто — где. Посмотрите, что это такое — яма на яме». — «Где больше всего попало?» — «У проходов. Тут становились на плечи, карабкались под крышу бараков, пролезали внутрь, влезали на крыши, отрывали доски. Крики, стоны. Я убежал». К 3 часам многие ушли, а тела скучили. В 9-м часу пришла полиция. Стали убирать мертвых: побрызгают водой — не оживает, — тащат и кладут в три ряда, «как дрова в сажень», — выразился один. Государь встретил один из возов на Тверской, вылез из экипажа, подошел, что-то сказал и, понурив голову, сел в коляску. Настроение сегодня мрачное, ругательное. Один торговец говорил: «Этих распорядителей надо на Сахалин. Да и этого мало, — куда-нибудь подальше и похуже. Кровопийцы, народной кровью напились!» Рассказы однообразные, но отражающие момент этого ужаса. «Теперь станут говорить, — сказал один крестьянин, лет 45, — что народ виноват. А чем мы виноваты? Вот теперь на Ваганьковском кладбище 1282 трупа и все кладбище окружили войсками, точно мертвые в этом нуждаются. А вчера не било ни городовых, ни войска. Народу миллион было. Как тут самим управиться?» Говорят, были пьяные, угощавшиеся водкой около рва. Затем босые команды были. Винят Власовского (вчера говорили, что он стрелялся, но адъютант подтолкнул руку, и он выстрелил в картину — ничего этого не было), но он не о двух головах. Три начальства. Вел. кн. Владимир враждует с Воронцовым и не давал войска. Сергей тоже не хотел признавать Воронцова — и вот результат. Народ и говорит не без оснований, что нарочно это устроили. «Нам западни устроили, волчьи ямы». Государю следовало бы поехать посмотреть эти ямы и брустверы. Он увидел бы, как его подданные брали штурмом крепость его подарков. Эти ущелья г. Бера должны остаться историческими. «Беровские ущелья!» Ничего не сообразили. Но кто-то зато сообразил заказать кружки за границей и брал командировку заграницу, чтобы посмотреть, как заготовляют кружки. Если сообразить, что кружек заказано 400 000, что каждая из них стоит 10 коп. и еще на 5 коп. гостинцев, с тощей брошюрой «Народный праздник», то всего на всего эти подарки составляют по большей мере 60 000 руб. Но стоимость полиции гораздо дороже обошлась. Другие увеселения и театры, на которые отпущено 90 000 руб., ничего не стоили по своему значению. Вообще, тут делалось все без головы, делалось чиновниками, которые свои квартиры во время иллюминация украсили разными орденами в виде лампочек. «Они хотят указать царю, какие ордена они желают получить», — сострил кто-то.

На Ваганьковском кладбище трупы лежали в гробах и без гробов Все это было раздуто, черно, и смрад был такой, что делалось дурно родственникам, которые пришли отыскивать своих детей и родных. Одна женщина сказала мне: — «Я узнала брата только по лбу».

Во время коронации у Набокова, который нее корону, сделался понос, и он напустил в штаны.

В «Славянском Базаре» сегодня масса завтракало. Около нас сидел Монтебелло с женою, Бенкендорф и еще кто-то. Вообще, зала «Славянского Базара» соединила все племена и наречия.

Если когда можно было сказать: «Цезарь, мертвые тебя приветствуют», это именно вчера, когда государь явился на народное гулянье. На площади кричали ему «ура», пели «боже, царя храни», а в нескольких стах саженей лежали сотнями еще неубранные мертвецы.

20 мая.

Сегодня бал у вел. кн. Сергея Александровича. Окна освещены и открыты. Блестящие фигуры дам и кавалеров ходят по залам… Очень нестройные, но крики «ура» временами раздаются. Сегодня виделся с Вл. Ив. Ковалевским. Очень светлый и ясный ум. Он говорил о государственном совете, о том, что этот совет не имеет инициативы законодательства, а имеют ее только министры. Губернаторы в своих, сметах указывают на нужды, государь делает отметки, но от министров, зависит предложить тот или другой закон. Нет ревизионного сената, который был при Петре Великом. В государственный совет попадают у люди, совсем отжившие. Хорошо бы если бы государственный совет имел право образовывать при себе комиссии и принимать в них экспертов для разбора тех законопроектов, которые в него поступают. Говорил об одном американце (журналисте), которого принимал Николай II, говорил с ним 1 1/ 2часа, и он говорил, что для конституции Россия еще не готова по той причине, что она еще не объединена, что собранное или недоросло, или переросло. Он обещал мне дать прочесть это.