Эрик Кандель - В поисках памяти

От имени Нобелевской ассамблеи Каролинского института я хочу передать наши сердечнейшие поздравления и прошу вас выйти вперед, чтобы получить Нобелевскую премию из рук Его Величества Короля.

Арвид, Пол и я один за другим встали и вышли вперед. Каждый из нас пожал руку королю и получил от него украшенную грамоту в кожаной папке, в которую также была вложена золотая Нобелевская медаль. На одной стороне этой медали представлен профиль Альфреда Нобеля (рис. 29–3), а на другой — две женские фигуры, одна из которых изображает гения медицины, а другая — больную девушку. Гений медицины, держа на коленях раскрытую книгу, собирает воду, текущую из скалы, чтобы утолить жажду больной. Под звуки труб я трижды поклонился, как положено по этикету: королю, Нобелевской ассамблее и, наконец, Дениз, Полу, Эмили, Минуш, Рику и всем остальным почетным гостям. Когда я вернулся на свое место, Стокгольмский филармонический оркестр сыграл третью часть непревзойденного моцартовского концерта для кларнета. В этот торжественный момент мелодичные соло, написанные для слушателей с венским темпераментом, таких как я, звучали еще прекраснее, чем обычно.

29–3. Мои внучки Либби и Эллисон вместе со мной на сцене во время перерыва на церемонии вручения Нобелевских премий. В руках у нас Нобелевская медаль. (Фото из архива Эрика Канделя).

Сразу после церемонии награждения мы направились в банкетный зал в городской ратуше. Это великолепное здание, завершенное в 1923 году, было построено по проекту великого шведского архитектора Рагнара Эстберга по мотивам архитектуры площадей севера Италии. За стоящим в центре большого зала столом, накрытым на восемьдесят персон, разместились лауреаты, королевская семья, премьер-министр и другие высокопоставленные гости. Гости лауреатов, члены присуждающих премии комитетов, представители ведущих университетов, а также правительства и бизнеса расселись за двадцатью шестью столами, окружающими центральный стол. Вдоль стен сидели студенты, по несколько человек из каждого шведского университета и некоторых колледжей.

После ужина каждый лауреат или один представитель от группы лауреатов поднимался на подиум, чтобы сказать несколько слов. От нашей группы выступил я:

Над входом в храм Аполлона в Дельфах было выбито изречение «Познай себя». Со времен первых рассуждений Сократа и Платона о природе человеческой психики многие выдающиеся мыслители — от Аристотеля до Декарта, от Эсхила до Стриндберга и Ингмара Бергмана — на протяжении многих веков видели мудрость в стремлении разобраться в самом себе и в собственном поведении. <���…>

Арвид Карлссон, Пол Грингард и я, которым вы оказываете честь сегодня, и другие ученые нашего поколения попытались перевести абстрактные философские вопросы о психике на эмпирический язык биологии. Ключевой принцип, направляющий нашу работу; состоит в том, что психика представляет собой набор операций, выполняемых мозгом — поразительно сложным вычислительным устройством, которое создает наше восприятие окружающего мира, направляет наше внимание и управляет нашими действиями.

Мы трое сделали первые шаги в направлении поиска связей психики с молекулами, определяя, как биохимия передачи сигналов в пределах нервных клеток и между ними связана с психическими процессами и психическими расстройствами. Мы установили, что нейронные сети мозга не остаются неизменными и что взаимодействие между мереными метлами могут регулировать молекулы нейромедиаторов открытые здесь, в Швеции, представителями вашей вели кой школы молекулярной фармакологии.

Глядя в будущее, наше поколение ученых пришло к убеждению, что биология психики будет не менее важна для науки этого века, чем для науки XX века была биология гена В целом биологические исследования психики — это нечто большее, чем многообещающее естественнонаучное направление: это также важный гуманитарный проект. Биология психики устраняет разрыв между естественными науками, которые занимаются миром природы, и гуманитарными, которые занимаются смыслом человеческого опыта. Открытия, которые будут получены этой новой объединенной наукой, не только позволят нам лучше разобраться в психических и неврологических расстройствах, но и приведут к более глубокому пониманию самих себя. Наконец, еще при жизни нашего поколения нам удалось получить первые биологические данные, приближающие к этому более глубокому пониманию собственного «я». Мы знаем, несмотря на то что слова того изречения больше не запечатлены в камне в Дельфах, они запечатлены у нас в мозгу. Это изречение на века сохранилось в человеческой памяти посредством тех самых происходящих в мозгу молекулярных процессов, которые вы отметили сегодня высокой наградой и в которых мы еще только начинаем разбираться.

За банкетом последовали танцы. Мы с Дениз взяли несколько уроков, чтобы улучшить наше слабое и редко практикуемое умение вальсировать, но, к сожалению и бесконечному разочарованию Дениз, нам почти не представилось возможности потанцевать. Как только закончился ужин, к нам подошли наши друзья, и разговор с ними доставил мне такое удовольствие, что было трудно от него оторваться.

Следующим вечером, 11 декабря, мы были приглашены королем и королевой на ужин в королевский дворец. Утром 13 декабря, в день св. Луции и первый день принятого в Швеции месячного празднования Рождества, Пола, Арвида и меня разбудили юные студентки и студенты колледжа (в основном студентки) со свечами в руках, исполняющие праздничные песнопения в нашу честь. После этого мы уехали из столицы, чтобы прочитать серию лекций в Уппсальском университете. Мы вернулись к шумному ужину по случаю праздника св. Луции, устроенному в Стокгольме студентами-медиками. На следующий день мы отправились обратно в Нью-Йорк.

Через четыре года, 4 октября 2004 года, мы с Дениз летели на самолете компании Lufthansa из Вены в Нью-Йорк, когда стюардесса передала мне сообщение, в котором говорилось, что мой друг и коллега Ричард Аксель и Линда Бак, некогда работавшая у него постдоком, получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине за свои новаторские исследования чувства обоняния, выполненные в Колумбийском университете. В декабре 2004 года все мы снова отправились в Стокгольм, чтобы отпраздновать вручение премии Ричарду и Линде. Поистине жизнь — это круговорот!

Через несколько недель после того, как мне позвонили из Стокгольма, чтобы сообщить, что я получил Нобелевскую премию, мне написал поздравительное письмо Томас Клестиль, президент Австрии. Он выразил желание каким-то образом воздать мне должное как уроженцу Вены и нобелевскому лауреату. Я воспользовался случаем и предложил, чтобы мы организовали симпозиум на тему «Реакция Австрии на национал-социализм: последствия Для естественных и гуманитарных наук». Моя цель состояла в том, чтобы сравнить реакцию Австрии на гитлеровский период, которая состояла в отрицании каких-либо грехов с реакцией Германии, где попытались честно пересмотреть свое прошлое.