Анна Маркова - Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России

После переезда из Константинополя в Югославию ВЦУ обратилось к Сербскому Патриарху Димитрию с посланием, в котором говорилось о признании Патриархом Тихоном зарубежного ВЦУ. В действительности признание это было выражено лишь в косвенной форме: 8 апреля 1921 года Священный Синод во главе с Патриархом Тихоном издал указ на имя архиепископа Финляндского Серафима, в котором говорилось: «Ввиду состоявшегося постановления Высшего церковного управления за границей считать православные русские церкви в Западной Европе находящимися временно, впредь до возобновления правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей с Петроградом, под управлением преосвященного Волынского Евлогия, имя которого и должно возноситься в означенных храмах вместо имени преосвященного митрополита Петроградского». Сербский Патриарх Димитрий оказал гостеприимство российскому ВЦУ за границей, предоставил ему резиденцию Патриархии в Сремских Карловцах и не стеснял его ни в чем. Он считал ВЦУ учреждением Русской Церкви, подведомственным Патриарху Тихону.

Оказавшись в состоянии, с одной стороны, канонической двусмысленности, а с другой – полной свободы митрополит Антоний попал под сильное влияние эмигрантского монархического движения. 21 ноября 1921 года в Сремских Карловцах с согласия Сербского Патриарха Димитрия состоялось первое заседание Общецерковного заграничного собрания, потом переименовавшего себя в Русский Всезаграничный Церковный Собор. Активное участие в деятельности этого Собора приняли руководители Высшего монархического совета, которым сочувствовал митрополит Антоний. Собор заседал до 2 декабря. В обращении Собора к чадам Русской Церкви, в рассеянии и изгнании сущим, были такие слова: «И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша: да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли, да даст защиту вере, и Церкви, и всей земле Русской и да осенит Он сердце народное; да вернет на всероссийский престол помазанника, сильного любовью народа, законного православного царя из дома Романовых» [2, с. 557]. Против этого места из обращения возражали многие члены Собора. Архиепископ Евлогий призывал к благоразумию: «Поберегите Церковь, Патриарха. Заявление несвоевременно. Из провозглашения ничего не выйдет. А как мы отягчим положение! Патриарху и так уже тяжело!» [2, с. 557] Но Собор не внял голосу оппозиции. Более того, было выпущено обращение к Генуэзской конференции, в котором содержался призыв к интервенции против Советской России.

Легко было предвидеть опасные последствия для Русской Церкви от этого воззвания, тем более что все постановления Собора начинались со слов: «По благословению Святейшего Патриарха Тихона», хотя на деле ни один из документов Карловацкого Собора не был послан на утверждение Патриарху.

Естественно, Патриарх должен был отреагировать на спекуляцию его именем не только «страха ради большевистского», но и потому, что были нарушены принципы, которым он следовал всю жизнь: Церковь должна оставаться вне политики. Политические убеждения иерархов – их частное дело, которое не должно влиять на церковную жизнь. Поэтому 5 мая 1922 года в Москве на соединенном Присутствии Священного Синода и Высшего церковного совета под председательством Патриарха Тихона было вынесено постановление, которое в виде указа Патриарха было выслано митрополиту Антонию и возведенному 30 января 1922 года в сан митрополита Евлогию, временному управляющему западноевропейскими русскими приходами: «1) Я признаю Карловацкий Собор заграничного духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции не выражающими официального голоса Русской Церкви. 2) Ввиду того что заграничное русское церковное управление увлекается в область политических выступлений, а, с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия, Высшее церковное управление упразднить. 3) Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления» [2, с. 558]. Получив указ Святейшего Патриарха Тихона, митрополит Евлогий писал митрополиту Антонию: «Указ этот поразил меня своей неожиданностью и прямо ошеломляет представлением той страшной смуты, которую он может внести в нашу церковную жизнь. Несомненно, он дан под давлением большевиков. Я за этим документом никакой обязательной силы не признаю, хотя бы он и был действительно написан и подписан Патриархом. Документ этот имеет характер политический, а не церковный. Вне пределов Советского государства он не имеет значения ни для кого и нигде» [2, с. 558]. Сам митрополит Антоний сначала решил подчиниться указу Патриарха, но большая часть членов ВЦУ склонялась к тому, чтобы не исполнять воли Патриарха. 1 сентября 1922 года в Карловцах состоялось заседание ВЦУ, на котором секретарь ВЦУ Е. И. Махарабалидзе сделал доклад об указе Патриарха и высказал ряд доводов против подчинения патриаршему указу.

Также согласно решению Карловацкого Собора было образовано Высшее церковное управление за границей под председательством митрополита Антония, которому Собор усвоил звание заместителя Патриарха. Впоследствии структуры, учрежденные на Карловацком Соборе, стали основой Русской Зарубежной Церкви.

Еще одна международная проблема, с которой пришлось столкнуться святителю Тихону, состояла в том, что в результате гибели Российской империи и Гражданской войны значительная часть территорий, прежде принадлежавших империи, оказалась за пределами Советского Союза. На этих территориях образовались новые государства: Финляндия, Эстония, Латвия и Литва. Была восстановлена государственность Польши, в состав которой, помимо собственно польских земель, вошли также белорусские и украинские земли и Галиция, принадлежавшая прежде Австро-Венгрии. В большинстве случаев правительства новых государств были заинтересованы в отрыве православных на своей территории от Московской Патриархии. В каждом случае этот вопрос решался no-разному, но Патриарх Тихон сделал все возможное, чтобы сохранить единство Православия и Русской Церкви.

Временное управление Финляндской епархией поручено было викарному епископу Сердобольскому Серафиму (Лукьянову). 17 января 1918 года он стал самостоятельным правящим епископом, а с 1920 года – архиепископом Финляндским и Выборгским. Ввиду отделения Финляндии от России в июне 1919 года Собор Финской Церкви в Сердоболе (ныне Сортавала) обратился к Патриарху Тихону с ходатайством о полной самостоятельности, которая и была дарована в 1921 году. Но финское правительство хотело полного разрыва канонических уз Православной Церкви Финляндии с Московским Патриархатом. Власти потребовали ввести в церковное употребление григорианский календарь. Архиепископ Серафим вынужден был подчиниться, но это требование вызвало протест и неповиновение со стороны большинства монахов древних обителей Севера: Валаама и Коневца. Многие монахи покинули монастыри; другие, оставшись в своих обителях, держались за старый, юлианский, календарь и подвергались за это преследованию. В монастырях Валаама и Коневца произошло разделение на ново– и старостильников. В 1922 году под давлением финских властей Герман (Аав), финн, прежде бывший священником в Эстонии, был избран викарием архиепископа Серафима, 8 июля 1922 года в Константинополе, несмотря на протест правящего архиерея, Герман без предварительного пострига был хиротонисан Патриархом Мелетием IV во епископа Сортавальского.