Александр Варди - Подконвойный мир

Руководители такого типа при возможности прибегают к наиболее простым методам руководства — к голому администрированию, к подавлению инициативы подчиненных, а в условиях бесконтрольной власти — к вождизму, в том числе нацистского типа, к тирании, терроризму, направленному против соперников и людей с более совершенной интеллектуальной структурой. Всё это усугубляется, если человек такого типа страдает болезненными расстройствами психики.

— Как например, Ёська — «Звэр», — вставил Бочан.

— Да, подобными людьми были Сталин и Гитлер; большинство их идейных сторонников и последователей любого ранга принадлежит к этому же интеллектуальному типу.

На крыльце хлеборезки появился её зав; он зычно крикнул:

— Мужики! Никакого хлеба! По аттестату вы и на завтра получили, так что нечего наводить тень на плетень! Нас не обхимичишь! Без хлеба меньше дрочить будете! Разойдись!

Путейцы зароптали:

— Охмуряловка везде! — выкрикивали в толпе. — Кровь выпили, гады!

— Без хлеба отсюда не уйдем!

— Зови начальников!

— Гони хлеб, гнида, педераст, сосатель, сексот!

— Не даром опера вы кумом зовете! Конечно, кумовья! Та не кума, что под кумом не была!

Зав хлеборезкой шепнул что-то белобрысому мальчишке-помощнику и тот юркнул в сторону барака воров «беспредельников».

— Вы-то сами сыты, пьяны, нос в табаке и с мальчишками спите! — выкрикивал Речиц.

— Все лучше, чем с Машкой Ладошкиной, — огрызнулся зав хлеборезкой. — У вас все мозги клацают, как в пересохшем орехе.

Из блатного барака неслись «тигры», «сявки», трутни-«машки», поднятые по боевой тревоге, застегивая на ходу ремни.

— Разойдись, мусора! — рявкнул Жиган с крыльца хлеборезки. — Разойдись, ядрёна вошь, затараканим вдребезги. В хлеборезке — наши. Волос с любого упадет — сто рыл запорем.

Обычная новоблатная брань хлынула из глотки Жигана вонючей ассенизационной жижей.

— Матом и блатом не руководят наркоматом! — крикнул неожиданно зычным голосом Бочан. — Накорми! Аттестат-то филькина грамота! Огрызаловка! Скидываете друг на дружку, чтоб заначить горбушку!

— Не по Тришке кафтан, так слезай с верхотуры! — кричал рядом стоявший худой путеец.

Журин всматривался в глубоко запавшие выцветшие глаза людей и не видел в них страха. Привычку стоять насмерть прочел Журин в глазах «атакующего класса».

— Как в атаке, — вспомнил Журин, — здесь та же передовая. Только не слышно ещё ругани, рёва, воя, с которыми прут в штыки.

— Братцы! — услышал вдруг Журин свой напряженно-звенящий прежний командирский голос. — Братцы! Выбросим воров за зону! Всю дорогу жизнь заедают!

— Верна… а……а! — кричали вокруг. — Нас три тысячи, а шакалов две сотни! Мы сдались без боя!

— За проволоку! Пусть там с чекистами милуются!

— Подымай народ! — кричали из первых рядов толпы товарищам, стоявшим сзади.

Десятки людей кинулись в бараки. Воры сплоченной сотней окружили Жигана, и, по его команде, кинулись в инструменталку за ломами, лопатами, кирками, топорами.

В толпе поняли, куда сорвались воры. Через миг вслед ворам затопала людская громада. Из бараков вывалил народ.

— Братцы! За налоги с работяг! — кричали люди.

— За заграбленные вещи!

— За жратву! За жиры!

— За побои!

— За изнасилования в карцере, в уборной!

— За отрезанный воротник, — визжал Речиц, — бей!!..

Часть воров, добежав до перекрестка бросилась не к инструменталке, а в сторону вахты, пытаясь спастись под охраной солдат. Увидев это, головная часть воровской ватаги, во главе с Жиганом, тоже бросилась к вахте.

Часовые разрешили ворам скопиться возле ворот, а когда приблизилась людская лавина, застрочили автоматы. Стреляли вверх.

Из вахты выскочила смена караула с оружием на изготовку. Толпа дрогнула, остановилась. Двадцатиметровая дистанция отделяла первые ряды от солдат и воров.

— Зови начальников! — кричали люди.

— Хватит офицерам таскать продукты из наших каптёрок!

— Выкидай воров из зоны!

— Не желаем больше власти воров и чека! — кричали все сразу.

Сотни кулаков вздымались над бурлящей толпой.

— Начальник! — кричал Журин, протиснувшись в первый ряд. — Выводи воров за ворота, а то быть беде!

Начальник караула, пожилой старшина сверхсрочник, внял совету Журина и вывел воров за зону.

Толпа продолжала бурлить. Требовали прихода начальства. Решили не расходиться пока начальство не заверит, что воров в зону больше не введут.

Из бараков вышибли еще человек пятьдесят блатных «беспредельников», не участвовавших в столкновении возле хлеборезки. Их пригнали, успев основательно побить по дороге.

Пивоваров увидел в воровской компании «Щипача» и рванулся вперед.

— Братцы! Отпустите «Щипача»! Это — певец, он пять дней как прибыл! Он хороший паренёк, я ручаюсь!

К призывам Пивоварова присоединились Бегун, Домбровский, Ярви, Скоробогатов, Солдатов.

— «Щипач»! Давай сюда! — кричал Пивоваров. — Сигай быстрей! Не бойсь! В обиду не дадим!

«Щипач» отделился от воровской ватаги и перебежал в толпу. Пивоваров упустил в этот момент из виду Журина.

К вахте подошел начальник лагпункта и старший оперуполномоченный Хоружий.

— Заключенные, идите в бараки! — зычно, сытой жирной глоткой рявкнул Хоружий. — Командовать нами не позволим. Зачинщиков будем судить. Приказываю разойтись!

— Братцы! — раздался отчаянный крик Журина. — Это главный гад! Братцы! Не расходитесь! Бей пытателя, кровососа, душегуба! Ты, мурло, зубы не заговаривай! — крикнул Журин Хоружему. — Воров убери, худо будет!

Обычно смуглое лицо Хоружего стало темнокоричневым. Руку сунул он в карман брюк. Щучьи челюсти угрожающе оскалились за приподнятыми в бешенстве тонкими губами.

— Молчи, провокатор! — загремел Хоружий. — С кем живёшь, тех и продаешь!

Журин метнулся к обломку кирпича, валявшемуся у ног, и запустил его в Хоружего.

Хоружий выхватил маленький пистолет и выстрелил в упор несколько раз.

На мгновение все смолкли, и затем, сразу ахнула, завыла, заголосила толпа.

— Бериевские бандиты!

— Людоеды!

— Негодяи!

— Народоубийцы!

— Чумная падаль!

— Садисты!

Сзади напирали на передних. Людская лавина медленно, но неотвратимо надвигалась на кучку солдат у вахты.

Хоружий отскочил в сторону и скомандовал: По врагам народа, огонь!!!

Застрочили автоматы. С вышек застучали пулеметы. Взметнулся крик раненых. Люди шарахнулись назад и побежали.

Только Пивоваров отбивался от захлестывающего потока отступающих. Он рвался вперед к Журину, расталкивая ревущих окровавленных людей.

Раскрытым ртом хватал Журин пыльный воздух, пытаясь приподнять посеревшее бескровное лицо.

Пивоваров почувствовал ожог в бедре.