Валентина Скляренко - Знаменитые актеры

Как жаль, что Фаине Георгиевне так и не довелось больше создать ничего подобного. Отчасти потому, что она часто отказывалась от неинтересных предложений, не отвечающих ее эстетическим критериям, а большие и содержательные роли никто не предлагал.

На театральном поприще ей повезло больше. Тут были сценические варианты произведений Достоевского («Дядюшкин сон», «Игрок»), Л. Толстого («Мракобесы»), М. Горького («Сомов и другие», «На дне») и др. Вдохновенными творческими взлетами явились образы Этель Сэвидж в «Странной миссис Сэвидж» и Люси Купер в спектакле «Дальше — тишина». Последняя роль Ф. Раневской была настолько наполнена глубоким драматизмом и психологическим подтекстом, что ее называли «анатомированием сердца».

В Раневской жил великий дар сострадания, ей были интересны и близки образы обездоленных, обойденных счастьем женщин, но при этом сильных, интересных и сложных натур. Такой была и она сама. Все, что не касается профессии, у Ф. Г. Раневской не сложилось. Семьей не обзавелась, богатства не скопила, хозяйствовать не умела, деньги раздавала сразу же, если они появлялись. Траты делала безумные, например продала дорогую шубу, на которую копила несколько лет, чтобы приобрести статуэтку Чехова. Была очень рассеяна и забывчива, часто что-нибудь теряла, путала имена и отчества людей, которых должна была хорошо знать. В этом она отчасти походила на свою Маргариту Львовну из «Весны». Долгое время актриса жила в коммуналке, окно ее комнаты смотрело в стену соседнего дома. Подбирала кошек и собак, кормила голубей из чувства жалости ко всему живому. Казалось, что неурядицы ее не волнуют. Она жила другими ценностями — театром, книгами. Боготворила Пушкина. Преклонялась перед Станиславским. Ее подругами были Цветаева и Ахматова. Ф. Раневская первой пришла на помощь Ахматовой, когда над поэтессой нависла беда, а ведь это было небезопасно.

В последние годы жизни Фаина Георгиевна много болела, работа давалась ей тяжело. Перед спектаклями некоторое время она ни с кем не общалась и после них не сразу возвращалась к обычным делам. Плохо спала, но если долго не играла, чувствовала себя еще хуже. Бороться со старостью ей помогало могучее чувство юмора. Так, она отказалась торжественно отмечать свое 80-летие, заявив: «Вы мне сейчас наговорите речей. А что же вы будете говорить на моих похоронах?» Правда, 85-й день рождения коллектив отметил при открытии нового театрального сезона. Сцену оставила тоже без прощальных слов, просто сообщила дирекции театра 19 октября 1983 г. о своем решении, аргументировав в свойственной ей манере: «Мне надоело симулировать здоровье». Ровно через девять месяцев она скончалась.

Не раз Ф. Раневскую просили написать автобиографию. Она смеялась: «Это была бы жалобная книга». Потом уступала и что-то писала, по мнению Татьяны Тэсс, писала хорошо, но, в конце концов, изорвала все на клочки и вернула задаток в издательство. Напоследок придумала фразу: «Я стала такая старая, что начала забывать свои воспоминания». Сохранились отрывочные записи актрисы, ее зарисовки, мысли по тому или иному поводу, воспоминания близких людей. А еще в истории искусства остались незабываемые персонажи, созданные Раневской за более чем шестьдесят лет творческой жизни.

Выдающийся русский актер театра, кино и телевидения. Исполнитель ролей в 90 фильмах и свыше 50 спектаклях.

Постановщик спектакля «Зима тревоги нашей» и автор сценария к фильму «Дети солнца» (1985 г.), исполнитель многочисленных радиоинсценировок по произведениям русской классики.

Обладатель почетных званий и наград: народного артиста СССР (1974 г.), Героя Соц. Труда (1990 г.), двух медалей «За отвагу», Ленинской премии за роль в фильме «Гамлет» (1964 г.), Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых за роль в фильме «Преступление и наказание» (1971 г.), приза на кинофестивале в Карловых Варах за роль в фильме «Девять дней одного года», приза на кинофестивале в Сан-Себастьяне за роль в фильме «Чайковский» (1970 г.), премий «Ника» за роль в фильме «Дамский портной» (1990 г.) и за вклад в киноискусство (1993 г).

Автор книги «Быть!» (1998 г.).

Именем актера названа малая планета № 4926.

Иннокентий Смоктуновский в сознании большинства зрителей — это прежде всего Гамлет. Мало того, что русский актер был признан самым блистательным исполнителем шекспировского героя, но и сам он у многих ассоциировался с непостижимым принцем Датским. Говорили о его особой нервной организации, божьем даре, кто-то считал артиста шутом, юродивым, кто-то — гением. Даже супруга после смерти И. Смоктуновского сказала, что за всю жизнь так и не смогла понять его до конца. Кто знает, где лежит граница между чудаковатостью и гениальностью?

Сам актер считал себя типичным порождением своего времени, ибо на формирование его характера огромный отпечаток наложили пережитые страдания. И это не преувеличение. Ведь многие годы он провел в борьбе за выживание и самоутверждение, и вопрос «Быть или не быть?» стоял перед ним не один раз.

Надо сказать, что биография И. Смоктуновского в разные периоды неоднократно корректировалась. Поначалу она выглядела схематичной и почти безоблачной: актер избегал давать интервью. Потом стали появляться кое-какие подробности, многое открылось благодаря его книге под символическим названием «Быть!».

Родился И. Смоктуновский в с. Татьяновка Томской области. Настоящая его фамилия была Смоктунович. Прадед будущего актера — польский еврей был сослан в Сибирь за участие в восстании 1863 г. Неподходящую национальность Смоктуновскому пришлось менять дважды, — на поляка и белоруса. Отец его был крупным и сильным, в воспоминаниях Иннокентия он остался человеком добрых шалостей и лихачества. Мать, наоборот, была маленькая, тихая и добрая. В семье Смоктуновичей росло трое детей — Володя, Кеша и Аркаша.

В 1929 г., в разгар коллективизации, родители, спасаясь от голода, переехали в Красноярск, где жили родственники отца. Не успели чуточку откормиться, как снова пришел голод 1932 г. Двух старших мальчиков взяла к себе тетка, но пропитание они добывали себе сами: в основном попрошайничали или воровали на базаре. Вскоре Володя умер, а Кешу поймали и жестоко избили. Очень пострадали при этом глаза, которые мучили его потом всю жизнь.

То, что в кратком жизнеописании проходило почти одной строкой (школа — армия — фронт и награды — Победа — драматическая студия — работа в театрах и кино — слава), на самом деле было для Иннокентия цепью тяжелых испытаний. Учеба давалась мальчику трудно. Он был диковатым, замкнутым и неуживчивым второгодником. Не закончив школу, попытался учиться на фельдшера, — не получилось. Тогда пошел на курсы киномехаников и стал работать в порту.