Вадим Бурлак - Русский Париж

Английский ученый Сильвестр, сам занимавшийся проблемами, связанными с асимптотическим законом, назвал Чебышева победителем простых чисел, первым стеснившим их капризный поток в алгебраические границы».

Так писал о механике и математике Пафнутии Львовиче Чебышеве известный немецкий ученый Эдмунд-Георг-Герман Ландау.

Чебышев бывал в Париже во время своих непродолжительных командировок. Однако научный мир Франции по достоинству ценил его труды.

В 1849 году двадцативосьмилетний Пафнутий Львович защитил при Петербургском университете докторскую диссертацию «Теория сравнений». Вскоре она была переведена на французский язык. Во второй половине XIX века во Франции появились его работы: «Опыт элементарного анализа теории вероятностей», «О средних величинах», «О двух теоремах относительно вероятностей».

Чебышев выступал с докладами на сессиях Парижской Академии наук. Он обменивался научными достижениями и мнениями с известными французскими математиками Огюстом Коши и Шарлем Эрмитом.

— Несмотря на зигзаги политики, мы будем сотрудничать, учиться друг у друга, обмениваться опытом во имя науки, — заявил однажды на сессии Парижской Академии наук Пафнутий Львович.

О Чебышеве высоко отзывался Эрмит: «…гордость науки в России, один из первых математиков Европы, один из величайших математиков всех времен».

В 1860 году Пафнутия Львовича избрали членом-корреспондентом Парижской Академии наук, а спустя четырнадцать лет — академиком.

Несколько раз его приглашали работать во Францию. Но он ссылался на занятость и научные планы в России.

Отказ не повлиял на взаимоотношения Чебышева с французскими коллегами и официальным Парижем. В 1885 году президент Франции Жюль Греви вручил ему офицерский орден Почетного легиона. А пять лет спустя Чебышев был удостоен Командорского Креста этого ордена.

Известный русский врач и общественный деятель Вячеслав Авсеньевич Манассеин говорил о Луи Пастере: «В XIX столетии, пожалуй, никто из ученых не притягивал к себе столько учеников и последователей, как он. Со дня основания в Париже Пастеровского института в нем постоянно можно встретить выходцев из России».

В словах Манассеина не было преувеличения. Один из основоположников медицинской иммунологии и микробиологии, Луи Пастер действительно притягивал своими научными достижениями, опытами, теоретическими работами, смелыми выводами специалистов со всей Европы. Его учениками и соратниками стало немало и русских ученых и медиков.

Беда нередко объединяет людей. Она заставляет совместно работать, чтобы ее предотвратить или справиться с ней. Бешенство — одно из самых опасных болезней для всех народов. Русские ученики Пастера говорили, что в его деятельности научные изыскания крепко связаны с жизненно важными запросами общества.

По воспоминаниям учеников, «Луи Пастер не пил сырого молока и мыл каждую вишню кипяченой водой, но не боялся брать пипеткой слюну из пасти бешеной собаки и бесстрашно работал у коек холерных больных».

Однажды коллега Пастера Девиль заявил Луи:

— Стоит ли так рисковать?.. И слюна бешеного животного, и нахождение рядом с умирающим от холеры человеком — не менее опасно смертоносного яда…

Пастер недоуменно взглянул на коллегу и, вместо ответа, сам задал вопрос:

— А долг?..

Девиль вспоминал: «Тон его при этом стоил целой проповеди».

В 60-х годах XIX века от изучения процессов брожения Луи Пастер перешел к исследованиям возбудителей заразных болезней людей и животных. А после переезда из Лилля в Париж он приступил к разработке методов борьбы с опасными инфекционными заболеваниями.

В 80-х годах XIX века в Париж на учебу и на практику к Пастеру потянулись ученые и медики из-за границы. Среди них было много русских.

Произошло это после того, как в 1879 году Луи Пастер открыл, что введение ослабленных микробов куриной холеры не убивает птиц, а делает их невосприимчивыми к смертельной болезни. Так появился метод прививок против инфекционных заболеваний. Спустя шесть лет Пастер сумел доказать, что профилактическая вакцинация помогает и против бешенства.

Назвать всех, кто проходил школу Пастера, невозможно. Ведь некоторые из них приезжали в Париж по другим делам. Но, познакомившись с его трудами, становились учениками Пастера.

Один из русских студентов был удивлен, в каких условиях в Париже приходилось работать выдающемуся микробиологу. Около пятнадцати лет его лаборатория располагалась на чердаке, в двух крохотных полутемных комнатках.

«Три человека уже не могли там развернуться, — вспоминал русский студент. — Трудно было поверить, что спасение человечества находилось на старом чердаке парижского дома…».

В начале 1886 года в Париж приехал Николай Федорович Гамалея. Молодой выпускник Петербургской Военно-медицинской академии несколько месяцев работал у Пастера. Гамалея изучал его прививки против бешенства и методику их применения.

Летом того же года Николай Федорович вернулся на родину. Вскоре благодаря ему, Якову Бардаху и Илье Мечникову в Российской Империи появились новые научно-практические учреждения — бактериологические станции, где впервые в стране стали делать прививки от бешенства. Как и Гамалея, Мечников, и Бардах обучались в Париже у Луи Пастера.

Прививка французского ученого спасла от бешенства 19 крестьян из Смоленской губернии. Этот случай убедил царское правительство в необходимости скорейшего распространения опыта Пастера и совершенствования его методов вакцинации.

Николай Федорович Гамалея заявил тогда, что станции, где делают прививки против бешенства, должны быть созданы в каждой российской губернии.

Согласно медицинской статистике, за 1886–1922 годы «пастеровские станции» зарегистрировали в России около 2800 случаев заболевания бешенством.