С Штеменко - Генеральный штаб в годы войны

Как мне известно, И. В. Сталин интересовался этим вопросом также на следующий день, когда уже завязались бои за Выборг. Он мысленно видел всю совокупность действий: и переброску сил противника на Карельский перешеек, и ослабление финских войск вследствие этого перед Карельским фронтом, и выход последнего на фланги главной группировки финнов, и вытекающие отсюда операции по окончательному разгрому финской армии, а затем и немецко-фашистских войск, попадающих в положение полуизоляции.

В стане противника нарастало смятение. В стране приступили к мобилизации резервистов старших возрастов. На Карельский перешеек гнали пополнение и войска с других участков фронта.

21 июня в разгар этих мероприятий противника двинулись вперед армии фронта К. А. Мерецкова. Начался разгром оккупантов в Карелии.

По плану операции здесь тоже создавалось превосходство наших войск над врагом в силах и средствах. В 7-й армии, наносившей главный удар в направлении Питкяранты, оно было: по пехоте в 2 раза, артиллерии и танкам - почти в 6 раз, авиации - в 4,5 раза. С вынужденным отводом части сил противника на Карельский перешеек это превосходство значительно возросло.

Сознавая неизбежность поражения, финны тем не менее делали все возможное, чтобы удержать свои позиции, отбить и остановить наше наступление. До начала операций советских войск в Карелии они отвели части, оборонявшие плацдарм на Свири, за реку, таким образом сократили свой фронт и прикрылись крупной водной преградой. Они упорно сражались на каждой укрепленной позиции и за весь Олонецкий район, буквально начиненный всякого рода инженерными сооружениями, прикрытыми мощным огнем. Более слабыми являлись позиции противника в районах Медвежьегорска и Петрозаводска, где наступали дивизии 32-й армии.

Действия Карельского фронта принесли ощутимые результаты, 23 июня был освобожден Медвежьегорск. На следующий день и река Свирь на всем ее протяжении оказалась за спиной воинов 7-й армии генерала А. Н. Крутикова. Советские войска, ломая сопротивление противника, ворвались в Олонецкий укрепленный район и освободили город Олонец.

Большую помощь оказали наступающим войскам корабли Ладожской и Онежской военных флотилий. 28 июня бойцы 32-й армии возвратили Родине столицу Карелии Петрозаводск. Москва салютовала в честь этого подвига.

Тем не менее Ставка и Генеральный штаб неоднократно выражали недовольство действиями Карельского фронта. Было допущено много промахов в управлении войсками. Находившийся в полосе 7-й армии вспомогательный пункт управления со своими задачами не справился. На нем работала группа недостаточно опытных штабных командиров, которые не обеспечили должной непрерывности, твердости и оперативности руководства боевыми действиями двух армий, авиации и взаимодействующих с ними кораблей флотилий. В результате противник успевал отойти из-под нависавших над ним ударов. Получалось, что мы выталкивали, а не уничтожали врага, оставляя ему возможность ускользнуть и сохранить живую силу.

Генштаб заметил недочеты управления войсками уже в первые дни наступления и дал знать об этом фронту, но дело не улучшилось. Мало того, при подходе войск фронта к государственной границе в районе Куолисмы две дивизии попали в тяжелое положение. На сложной пересеченной местности финны обволокли их мелкими группами, просачивались в отдельных местах в боевые порядки. У одной из дивизий оказались отрезанными пути подвоза. Некоторое время продовольствие и боеприпасы ей доставляли с помощью самолетов.

Такие неудачи были тем досаднее, что в целом-то операции по разгрому финских пособников Гитлера проходили благоприятно. Ставка указала тогда Военному совету, что "последняя операция левого крыла Карельского фронта закончилась неудачно в значительной степени из-за плохой организации руководства и управления войсками. Одновременно Ставка отмечает засоренность фронтового аппарата бездеятельными и неспособными людьми". Она потребовала от Военного совета Карельского фронта решительного исправления отмеченных недостатков. Были сделаны перемещения некоторых руководящих лиц. Начальником штаба Карельского фронта, в частности, как уже было сказано, стал со 2 сентября 1944 г. генерал-лейтенант А. Н. Крутиков.

Катастрофическое развитие событий на фронте вынудило финское правительство изменить политику. Перед лицом близкого военного разгрома пришлось искать пути выхода Финляндии из войны. Под нажимом обстоятельств подали в отставку президент Рюти и прежнее правительство. Новым президентом стал Маннергейм.

Теперь и Гитлеру настало время бить тревогу, поскольку обозначились мрачные перспективы для немецко-фашистских войск в Финляндии. Чтобы выяснить положение на месте и нажать на финнов, в Хельсинки прибыл Кейтель. 17 августа президент заявил ему, что не считает себя связанным соглашением с германским правительством, которое подписал прежний президент Рюти.

Через неделю советский посол в Швеции А. М. Коллонтай - выдающаяся женщина-дипломат - получила заявление финского правительства с просьбой к правительству СССР принять делегацию, договориться о перемирии и заключении мира. Ответ был таков: СССР примет финскую делегацию в том случае, если финны согласны выполнить следующие предварительные условия: публично заявить о разрыве отношений с Германией, предъявить требования о выводе Германией вооруженных сил из Финляндии в течение двух недель, но не позже 15 сентября; если Германия не выполнит требование о выводе войск, то разоружить немецкие силы и передать союзникам в качестве военнопленных.

Предварительные условия были согласованы советской стороной с правительствами США и Великобритании.

Ожидая ответа финского правительства, Ставка приказала наступление войск 7-й и 32-й армий Карельского фронта приостановить и перейти к обороне на достигнутых рубежах. В директиве по этому поводу особо подчеркивалось: "...Наступательных действий без разрешения Ставки не вести".

...Конец августа 1944 г. был на редкость погожим. И. В. Сталин, как и мы устававший от невероятного напряжения военных будней, предпочитал работать на даче. Там мы представляли доклады по обстановке и документы на подпись. Там нередко собирались и члены правительства.

Хозяин дачи в короткие минуты отдыха был очень приветлив и любил показывать присутствующим дачный участок. Однажды И. В. Сталин, показывая на небольшой пригорок, свободный от деревьев, сказал, что здесь после войны будут расти арбузы. Мы с Антоновым переглянулись: дескать, Кунцево - не Кубань... Но вскоре после войны нам напомнили об арбузах. После авиационного парада в Тушино, который после неоднократных переносов из-за непогоды наконец состоялся, И. В. Сталин пригласил членов Политбюро ВКП (б) и руководство Военного министерства (тогда оно именовалось так) к себе на обед. Столы были накрыты на "ближней" даче в березовой аллее. Погода была превосходная, настроение у всех отличное. После обеда И. В. Сталин повел нас к небольшой горке, на которой действительно росло несколько десятков арбузов! Сталин неторопливо выбрал довольно крупный арбуз, понес его на стол и одним движением длинного ножа ловко рассек пополам. Арбуз оказался на диво красным и довольно сладким. Оставалось только удивляться, как в открытом грунте в условиях Подмосковья могли вызреть такие арбузы...