С Штеменко - Генеральный штаб в годы войны

Каких-либо сообщений о живом пли мертвом Гитлере в телеграмме не было.

- Товарищ Жуков тоже сомневается в смерти Гитлера,- сказал затем Сталин, отойдя к письменному столу за очередной порцией табака для трубки.- Фашистским подлецам никогда верить нельзя. Нужно разобраться, действительно ли ушли из жизни главари гитлеровского государства. Все проверить...

Затем, взяв трубку телефона, он позвонил одному из комиссаров Государственной безопасности и приказал послать в Берлин опытного руководящего работника, которому в числе других задач поставить и задачу убедиться в смерти Гитлера.

В Берлине К. Ф. Телегин и фронтовая контрразведка уже развернули необходимую работу. Медики провели тщательное патологоанатомическое исследование трупов членов семьи Геббельса, а также Кребса. С абсолютной точностью было установлено, что смерть их произошла в результате отравления сильнодействующими цианистыми соединениями. Вскоре подоспела необходимость во вскрытии других трупов - мужчины, женщины и двух собак, найденных все той же группой Клименко в одной из воронок в саду имперской канцелярии поблизости от запасного выхода из правительственного бункера. Трупы людей, слегка присыпанные землей, очень сильно обгорели. Опознать их было невозможно, требовались особо точные приемы экспертизы. Помогли специалисты-стоматологи, протезировавшие зубы Гитлера и его любовницы: они опознали особенности протезов, присущие только их работе, указали на некоторые анатомические особенности полости рта их давних пациентов. Патологоанатомы в свою очередь подтвердили точность показаний специалистов. После этого сомнений уже не было: два обгоревших до неузнаваемости трупа были тем, что осталось от Гитлера и разделившей его участь Евы Браун. Анализ подтвердил ту же самую причину смерти, что и у семьи Геббельса: отравление сильнодействующими цианистыми соединениями.

Трупы собак из той же воронки удалось легко опознать с помощью лиц, служивших в имперской канцелярии: это были личные собаки Гитлера, которые погибли тоже от дозы цианистого калия. На них, как стало потом известно, предварительно проверили действие выбранного яда.

Исследования экспертов были закончены уже после дня подписания безоговорочной капитуляции Германии. Параллельно шел опрос пленных, имевших отношение к имперской канцелярии, а также немецких граждан, способных так или иначе пролить свет на последние дни некоторых из гитлеровских преступников. Должен признаться, что тогда нам, работникам советского Генштаба, как и многим другим людям, было не до чтения даже таких любопытных документов, как материалы опросов свидетелей краха третьего рейха. Нас торопили неотложные дела, которые нужно было делать во имя жизни на земле. Уже позднее я познакомился, в частности, с показаниями врача имперской канцелярии Хельмута Кунца. Именно к нему обратилась 27 апреля 1945 г. Магда Геббельс. От имени мужа и от себя лично она попросила Кунца помочь ей умертвить детей. Врач согласился. 1 мая вечером из рук Магды он принял шприц с морфием и сделал детям инъекцию, чтобы те заснули. Продолжить преступление до конца у Кунца, однако, не хватило душевных сил. Тогда мать пригласила на помощь личного врача Гитлера, который вместе с ней вложил каждому ребенку в рот ампулу с ядом...

Таковы были люди, против которых боролся советский солдат. Они любили все волчье: строили "вольфшанце" - "волчий окоп", где помещалась ставка гитлеровского верховного командования; пытались создать движение "вервольфов" - "волчьих стаи", чтобы вовлечь народ в вооруженную борьбу против советских войск; по-волчьи они поступали даже со своими малолетними детьми!..

Когда извещение о событиях в Реймсе (капитуляция) было получено, А. И. Антонов пригласил меня к себе и приказал составить проект директивы Ставки по поводу капитуляции. Он пододвинул мне какой-то документ и сказал только: познакомьтесь. В руках моих было письмо, только что присланное Антонову Дином - главой военной миссии США. Я быстро пробежал глазами бумагу и, признаться, сразу не понял заложенного в ней тайного смысла. В письме говорилось:

"...Сегодня после полудня я получил от президента срочное послание, в котором он просит, чтобы Маршал Сталин дал свое согласие объявить о капитуляции Германии сегодня в 19.00 по московскому времени.

Мы получили через Наркоминдел ответ, что это невозможно сделать, потому что Советское правительство все еще не получило от своих представителей при штабе Эйзенхауэра данных о капитуляции Германии.

Я информировал об этом президента Трумэна и получил ответ, что он не сделает официального сообщения до 9 часов утра по вашингтонскому времени 8 мая, или 16.00 по московскому, если Маршал Сталин не выразит свое согласие на более ранний час..."

Далее шла просьба информировать его, Дина, о времени получения сообщения от наших представителей.

Я вопросительно посмотрел на А. И. Антонова.

- Союзники нажимают на нас,- пояснил он.- Хотят, чтобы весь мир узнал о капитуляции немецко-фашистских войск перед ними, а не перед СССР.

Вскоре нас вызвали в Кремль... В кабинете И. В. Сталина кроме него самого мы застали членов правительства. Верховный Главнокомандующий, как обычно, медленно прохаживался вдоль ковровой дорожки. Весь вид его выражал крайнее неудовольствие. То же мы заметили и на лицах присутствующих. Обсуждалась капитуляция в Реймсе. Верховный Главнокомандующий подводил итоги, размышляя вслух. Он заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Дёница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И. А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой "капитуляции" можно ожидать плохих последствий.

Теперь еще яснее стал смысл письма Дина: оказывается, и на таком деле, как безоговорочная капитуляция, можно попытаться нажить политический капитал!..

- Договор, подписанный союзниками в Реймсе,- продолжал И. В. Сталин,нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия - в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-то из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов, ответственных за все их злодеяния перед человечеством.