Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

В 1895 году Е. С. Боткин вновь командируется в Германию, где на протяжении двух лет повышает свою квалификацию, занимаясь практикой в медицинских учреждениях Хайдельберга и Берлина, а также посещает лекции немецких профессоров Г. Мунка, Б. Френкеля, П. Эрнста и др.

В мае 1897 года Е. С. Боткин избирается Приват-доцентом ИВМА.

18 октября 1897 года он читает студентам свою вступительную лекцию, которая весьма примечательна тем, что очень наглядно показывает его отношение к больным:

«Раз приобретённое вами доверие больных переходит в искреннюю привязанность к вам, когда они убеждаются в вашем неизменно сердечном к ним отношении. Когда вы входите в палату, вас встречает радостное и приветливое настроение – драгоценное и сильное лекарство, которым вы нередко гораздо больше поможете, чем микстурами и порошками. (…) Только сердце для этого нужно, только искреннее сердечное участие к больному человеку. Так не скупитесь же, приучайтесь широкой рукой давать его тому, кому оно нужно. Так пойдём с любовью к больному человеку, чтобы вместе учиться, как ему быть полезным». [106]

С началом Русско-Японской войны 1904–1905 годов Е. С. Боткин уходит добровольцем в Действующую Армию, где становится Заведующим Медицинской частью Российского Общества Красного Креста (РОКК) в Маньчжурской Армии.

Однако, занимая эту достаточно высокую административную должность, он, тем не менее, большую часть времени предпочитает находиться на передовых позициях. Рассказывают, что однажды в один из полевых лазаретов, находившихся в прифронтовой полосе, был доставлен раненый Ротный Фельдшер. Оказав ему первую помощь, Е. С. Боткин взял его медицинскую сумку и вместо него отправился на передовую.

Своё отношение к участию в этой войне Е. С. Боткин довольно подробно описывает в своей книге-дневнике «Свет и тени Русско-Японской войны 1904–5 г.г. (Из писем к жене)», некоторые выдержки из которой приводятся далее:

«Я удручаюсь всё более и более ходом нашей войны, и потому только, что мы столько проигрываем и столько теряем, но едва ли не больше потому, что целая масса наших бед есть только результат отсутствия у людей духовности, чувства долга, что мелкие расчёты становятся выше понятий об Отчизне, выше Бога». (Лаоян, 16-е мая 1904 г., Воскресенье). [107]

«За себя я не боялся: никогда ещё я не ощущал в такой мере силу своей Веры. Я был совершенно убеждён, что как ни велик риск, которому я подвергался, я не буду убит, если Бог того не пожелает, – на то Его святая воля… Я не дразнил судьбу, не стоял около орудий, чтобы не мешать стрелять и чтобы не делать ненужного, но я сознавал, что я нужен, и это сознание делало мне моё положение приятным». (Дашичао, 15-е июня 1904 г.). [108]

«Сейчас прочёл все последние телеграммы о падении Мукдена и об ужасном отступлении нашем к Тельину. Не могу передать тебе своих ощущений… (…) Отчаяние и безнадёжность охватывает душу… Что-то будет теперь у нас в России…

Бедная, бедная родина». (Чита, 1-е марта 1905 г.). [109]

Ратный труд доктора Е. С. Боткина на занимаемом им посту не остался без внимания его непосредственного начальства, и по окончанию войны «За отличие, оказанное в делах против японцев» он был удостоен Орденов Святого Владимира IV-й степени с мечами и бантом и III-й степени с мечами. [110]

Но внешне спокойный, волевой и всегда доброжелательный доктор Е. С. Боткин на самом деле был человеком весьма сентиментальным, на что нам прямо указывает его брат Пётр в уже упоминаемой книге «Мой брат»:

«….я приехал на могилу к отцу и вдруг на пустынном кладбище услышал рыдания. Подойдя ближе, увидел лежащего на снегу брата (Евгения). “Ах, это ты, Петя, вот пришёл с папой поговорить”, – и снова рыдания. А через час никому во время приёма больных и в голову не могло прийти, что этот спокойный, уверенный в себе и властный человек мог рыдать, как ребёнок». [111]

6 мая 1905 года доктор Е. С. Боткин назначается Почётным Лейб-Медиком Императорской Семьи, о чём он узнает, находясь ещё в Действующей Армии.

Осенью 1905 года он возвращается в Санкт-Петербург и приступает к преподавательской работе в ИВМА, а в 1907 году назначается Главным Врачом Георгиевской Общины Сестёр Милосердия Красного Креста, Медицинскую часть которой с 1870 года возглавлял его покойный отец.

После смерти Лейб-Медика Густава Ивановича Гирша, последовавшей в 1907 году, Царская Семья осталась без одного из таковых, и вакантное место требовало срочного восполнения. Кандидатура же нового придворного врача была названа самой Государыней, которая на вопрос, кого бы она хотела видеть на его месте, ответила: «Боткина». А на вопрос, какого из них именно (в то время в Санкт-Петербурге было два Боткина), сказала: «Того, который воевал». (Хотя родной брат Е. С. Боткина – Сергей Сергеевич – был тоже участником минувшей Русско-Японской войны.)

Таким образом, начиная с 13 апреля 1908 года, Евгений Сергеевич Боткин стал Почётным Лейб-Медиком Государя Императора Николая II Александровича и Его Семьи, в точности повторив карьерный путь своего отца, который был Лейб-Медиком двух предыдущих Императоров: Александра II и Александра III.

Надо сказать, что к тому времени все Медицинские чины (так официально назывались врачи при Высочайшем Дворе), обслуживающие Царскую Семью, состояли в штате Министерства Императорского Двора и Уделов, представляя собой довольно значительную по количественному составу группу лучших титулованных специалистов по многим врачебным специальностям: терапевта, хирурга, окулиста, акушера, педиатра, дантиста и др.

Свою любовь к больным Е. С. Боткин перенёс и на Августейших пациентов, так как в круг его непосредственных обязанностей входило врачебное наблюдение и лечение всех членов Царской Семьи: от неизлечимо больного Наследника Цесаревича до Государя.

Непосредственно сам Государь относился к Е. С. Боткину с нескрываемой симпатией и доверием, терпеливо выдерживая все лечебно-диагностические процедуры.

Но если здоровье Государя было, можно сказать, отменным (если не считать плохой стоматологической наследственности и периодических болей геморроидального характера), то наиболее сложными пациентами для доктора Е. С. Боткина стали Государыня и Наследник.

Ещё в раннем детстве принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская перенесла дифтерию, осложнения после которой с годами сказались в довольно частых приступах ревматизма, периодических болях и отёках в ногах, а также в нарушении сердечной деятельности и аритмии. Кроме того, развитию таковых в немалой степени поспособствовали и пять перенесённых родов, окончательно подорвавших Её и без того слабый организм.

Из-за этих постоянных недугов, извечных страхов за жизнь Своего бесконечно больного Сына и прочих внутренних переживаний, внешне величавая, но, по сути, очень больная и рано состарившаяся Государыня, была вынуждена отказываться от длительных прогулок уже вскоре после его рождения. К тому же, из-за постоянных отёков ног, Ей приходилось носить специальную обувь, над размером которой, порой, подшучивали злые языки. Болям в ногах, зачастую, сопутствовали и постоянные сердцебиения, а сопровождавшие их приступы головной боли на недели лишали Государыню покоя и сна, отчего Она была вынуждена надолго оставаться в постели, а если и выходить на воздух, то не иначе, как в специальной прогулочной коляске.