Александр Ефимьев - Бронепоезда в Великой Отечественной войне 1941–1945

До конца июня 1942 года в зоне дислокации бронепоездов царило относительное спокойствие. Лишь изредка в ночные часы зенитчики участвовали в отражении воздушных атак. Но это было временное затишье. Гитлеровское военное командование готовило наступательную операцию «Блау-1» с целью захватить Воронеж и выйти к среднему Дону. Против армий Брянского и Юго-Западного фронтов немецкие захватчики сосредоточили 21 дивизию, из них 14 пехотных, 4 танковых и 3 моторизованных. На участке от Ливен до реки Тим им противостояли только 7 наших стрелковых дивизий 13-й и 40-й армий.

28 июня 1942 года кончились часы фронтового затишья.

В бой восточнее Щигров фашистами были брошены семь отборных дивизий. Бронепоезда 38-го и 62-го дивизионов оказались на острие вражеского удара. Этот день, 28 июня, стал трагическим для экипажей бронепоездов.

Обратимся к воспоминаниям очевидцев. Вот что рассказывает командир бронепоезда № 9 «Дзержинец» В. С. Балашов:

— В три часа утра с передовой послышались артиллерийская и минометная канонада, глухие мощные взрывы. Как позже выяснилось, это немцы взрывали минные поля, чтобы открыть путь для наступательных действий пехоты и танков. Немедленно над нами появились первые самолеты и сбросили несколько бомб на Черемисиново.

Здесь, кроме нас, находился и бронепоезд № 1 «Челябинский железнодорожник» 38-го дивизиона бронепоездов. Мы были подчинены майору В. А. Коржевскому, возглавлявшему 38-й дивизион. Мне пришлось командовать бронепоездом № 9, так как командир капитан Г. И. Задорожный находился на излечении.

После бомбежки станции «Дзержинец» вышел на перегон в сторону разъезда Головинка и встал в небольшой выемке. Примерно в полкилометре от нас находились позиции полевой артиллерии 297-го артиллерийского полка. Они первыми подверглись атакам немецких пикировщиков. Для поддержки артиллеристов мы обстреляли пикировщиков. Поддержка оказалась удачной. Один самолет задымил и скрылся на бреющем полете в западном направлении. Вскоре повернули и остальные самолеты. Но появилась новая группа пикировщиков и уже атаковала наш «Дзержинец». Бронепоезд маневрировал на небольшом участке железнодорожного полотна и прямого попадания авиабомб избежал. Наш зенитный огонь опять принес успех. Был поврежден еще один самолет. После этого налета у нас было двое раненых — стрелки зенитных пулеметов.

Рассеявшийся дым позволил нам осмотреться. Вдруг мы увидели: по пригорку движутся немецкие танки, а за ними — пехота. Бронепоезд открыл огонь по танкам и по пехоте.

Не успели отдышаться после атаки танков, как появилась новая группа пикировщиков. Наши бронеплощадки были лишь до половины закрыты сверху броней, на второй же открытой половине находились обычная 76-миллиметровая пушка с расчетом и скорострельная авиационная пушка, приспособленная для зенитной стрельбы. Вот эту особенность в конструкции бронеплощадок, очевидно, заметили пикировщики во время первого налета, безуспешно сбросив на бронепоезд осколочные бомбы. В два последующих захода самолеты противника обстреляли наши бронеплощадки из мелкокалиберных пушек. Были убиты два пулеметчика-зенитчика, тяжело ранены командир второй бронеплощадки старший лейтенант Зудаков, командир орудия А. И. Корыстин и командир первой бронеплощадки С. А. Селезнев. Однако зенитный огонь «Дзержинца» также нанес урон пикировщикам. Один самолет был подожжен, а два, получив повреждения, быстро улетели на запад. Это была тяжелая схватка.

После окончания бомбежки к бронепоезду подъехал связной и передал приказ майора В. А. Коржевского отходить за реку Тим, восточнее Черемисиново. За нами начали двигаться немецкие танки, которые направлялись вдоль железнодорожной линии к станции Черемисиново. Миновав входную стрелку, мы въехали на второй путь и увидели, что впереди он разбит взрывом бомбы. При осмотре станции обнаружили, что третий путь все же исправен и. по нему можно проехать, но, чтобы на него попасть, нужно возвратиться назад к семафору.

Немецкие танки приближались к этому семафору. Было принято решение: выскочить на быстром ходу к семафору, перевести стрелку и отходить по третьему пути. Наш бронепоезд начал этот маневр и понесся навстречу танкам, которые от неожиданности повернули в сторону от железнодорожного пути. Первая бронеплощадка, обращенная в сторону танков, начала по ним стрелять. А когда мы достигли семафора, то так сблизились с гитлеровцами, что боец артиллерийского расчета А. Ф. Варварин успел бросить три противотанковые гранаты (они имелись на каждой бронеплощадке).

Этот натиск так ошеломил немецких танкистов, что они не сделали по бронепоезду ни одного выстрела. И лишь когда мы въехали на третий путь и стали удаляться, фашисты опомнились и открыли по «Дзержинцу» беглый огонь. И ощутимый! Вывели из строя 76-миллиметровую пушку первой бронеплощадки, убили ее наводчика Е. И. Андрейщева. Осколками снаряда тяжело ранило помощника командира бронеплощадки В. П. Ивановского, а также комиссара бронепоезда И. С. Арчакова, который в это время находился на этой бронеплощадке. Два снаряда угодили в командирскую рубку, где были я и телефонист. Осколком брони ранило в спину телефониста, а мне повредило левую руку. Хорошо, что при строительстве бронепоезда, мы усилили броню рубки котельным железом и в зазор уложили слой бетона толщиной 6–8 сантиметров. Снаряды не смогли пробить насквозь такую стенку. Иначе бы и я, и телефонист погибли на месте. И вот с такими потерями мы выехали со станции Черемисиново на перегон в сторону реки Тим. Не успели проехать и полкилометра, как нас опять встретила группа бомбардировщиков. На этот раз они бросали фугасные бомбы.

Так в дыму разрывов мы медленно продвигались вперед. И вдруг наехали на какое-то препятствие. Я послал начальника штаба старшего, лейтенанта Дармастука выяснить обстановку. Развеявшийся затем дым позволил и мне увидеть самому, что мы натолкнулись на подбитый бронепоезд 38-го дивизиона «Челябинский железнодорожник». Старший лейтенант Дармастук был убит осколком разорвавшейся бомбы.

А вскоре случилось то, чего мы опасались больше всего. Разбило путь в сторону Черемисиново. Наш бронепоезд, лишившись возможности маневрировать, оказался в ловушке. Затем последовало прямое попадание во вторую бронеплощадку. Мы остались без последней пушки. Добавились еще убитые и раненые. Начался пожар. Бронепоезд стал полностью безоружным и не мог оказать уже никакого сопротивления танкам, которые стояли на окраине Черемисиново, ожидая конца бомбежки, чтобы подойти к нам вплотную и расстрелять в упор без всякого для себя риска.

В этой обстановке я приказал забрать раненых, убитых, оружие, всем покинуть бронепоезд и отходить в сторону Касторной, где назначил место сбора.