Мартин Гилберт - Черчилль и евреи

Черчилль затронул вопрос о еврейской иммиграции в период между двумя мировыми войнами. «Стержневым пунктом» его собственной «Белой книги» 1922 года, отметил он, была «свобода иммиграции для евреев, но в пределах экономической абсорбционной способности Палестины». По словам Черчилля, «Великобритания просто не могла позволить себе открыто заявить во всеуслышание, что на территорию Палестины будут прибывать пришельцы, которые станут вытеснять отсюда тех, кто жил здесь столетиями. Но все дело заключалось в том, что в действительности пришельцы приносили сюда с собой работу, обеспечивали занятость и создавали условия, позволявшие жить здесь значительно большему числу населения, чем то, что находилось тогда в Палестине и Трансиордании. И они принесли с собой надежду на обеспечение проживания там гораздо большего населения, чем то, что жило в Палестине во времена Господа нашего». За двадцать семь лет после выхода «Белой книги» Черчилля 1922 года еврейское население Палестины «удвоилось, но то же самое произошло и с арабским населением на тех же территориях Палестины. Благодаря тому, что все это время евреи продолжали улучшать плодородие почвы, сажать апельсиновые рощи, развивать систему водоснабжения и электрификацию, находилась работа и для все большего числа арабов, и в результате 400000 или 500000 арабов переехали туда. И отношения между этими двумя народами были терпимыми, несмотря на отдельные беспорядки и разного рода волнения».

«Идея о том, что в Палестине сможет прожить лишь строго ограниченное число людей, – указал Черчилль, – является ложной; все зависит от степени их сотрудничества и изобретательности. Сегодня больше людей живут выше двадцатого этажа в Нью-Йорке, чем жили на уровне земли сто лет назад. Нет предела изобретательности человека, если она правильно используется в условиях мира и справедливости».

Выслушав речь Черчилля, видный еврейский бизнесмен и филантроп сэр Саймон Маркс написал ему: «Я знаю, что наш общий друг доктор Х. Вейцман будет взволнован вашей последней речью, особенно вашим замечанием, что “образование Израиля – это великое событие в мировой истории”».

В конце дебатов, после того как все парламентарии выслушали речь Черчилля, было оглашено специальное заявление лейбористского правительства о том, что Великобритания собирается признать Государство Израиль.

Среди слушавших речь Черчилля был племянник сэра Саймона Маркса Маркус Шифф, ранее пославший Черчиллю свои заметки, давшие ему представление о надеждах и перспективах Израиля. «Я знаю по собственному опыту, – писал ему Шифф, – полученному не только здесь, но и на всем Ближнем Востоке еще в первые годы войны, какую великую роль в первой четверти века вы сыграли в создании мостов между нашей страной и евреями Палестины, и как высоко стояло имя Великобритании среди палестинских евреев. Политика лейбористского правительства за последние годы в значительной степени разрушила эти мосты, но вы снова указали путь, искренне следуя которому британское правительство сможет добиться восстановления этих связей, что послужит только благу обычных людей, будь они неевреями, арабами или евреями. За это люди будут вам крайне признательны».

Через девять дней после речи Черчилля Великобритания официально признала Израиль. Отвечая на благодарственную телеграмму Х. Вейцмана, избранного первым президентом Израиля, Черчилль писал: «Я с удовольствием вспоминаю все наше долгое сотрудничество», – и приписал от руки: «Свет разгорается».

24 февраля 1949 года Израиль и Египет подписали соглашение о перемирии. Месяц спустя было подписано соглашение о перемирии между Израилем и Ливаном. На заключительной стадии находились и переговоры о заключении перемирия между Израилем и Иорданией. Война Израиля за независимость подходила к концу. В марте этого года Черчилль находился в Соединенных Штатах. Великобритания была готова признать Израиль. На встрече 29 марта с американскими еврейскими лидерами собравшимися для обсуждения будущего Израиля Черчилль, заверил их в своей поддержке. «Помните, – сказал он, – что я стоял за свободный и независимый Израиль в течение всех тех темных лет, когда многие из моих самых выдающихся соотечественников придерживались других взглядов. Не допускайте даже мысли о том, что у меня есть хотя бы малейшее намерение предать вас в этот час вашей славы».

Прошло почти тридцать лет с тех пор, как Черчилль посадил дерево на том месте, где было заложено здание будущего Еврейского университета в Иерусалиме. В последние месяцы Второй мировой войны он сотрудничал с южноафриканским лидером Яном Смэтсом в деле установки на территории университета памятника Орде Уингейту, погибшему в бою в Бирме командиру отряда коммандос, который перед войной помогал евреям разрабатывать методы самообороны в Палестине. Когда его попросили направить приветствие к двадцатипятилетию открытия университета, Черчилль написал 3 июня 1950 года: «Мысль, вдохновение и культура евреев были одними из наиболее влиятельных факторов мировой истории. Нет ни одного направления искусства или науки, которое не было бы обогащено достижениями евреев».

Вопрос о том, в какой мере Черчилль был другом евреев и Израиля, весьма широко обсуждался как внутри Израиля, так и среди мирового еврейства. Были среди евреев и такие, кто считал – как и ряд сионистских лидеров в 1945 году, – что ему не следует доверять. Но родившийся в Южной Африке сотрудник израильского Министерства иностранных дел, житель Иерусалима Майкл Комей написал в сентябре 1950 года израильскому послу в Лондоне, что Черчилль «продолжает оставаться влиятельным другом нашей страны и нашего народа как в официальном, так и в личном качестве».

В апреле 1951 года Х. Вейцман пригласил Черчилля на открытие рощи имени Вейцмана в Иерусалимских горах. Черчилль не смог из-за своей загруженности прибыть на эту церемонию и, посылая в ответ свои извинения, написал израильскому послу в Лондоне: «Будучи сионистом еще со времен Декларации Бальфура, я очень польщен приглашением столь великого государственного деятеля, как доктор Х. Вейцман, сын которого пал за дело свободы, которую все мы старались защитить. Поэтому я с большим сожалением обнаружил, что не смогу присутствовать на церемонии, символизирующей новую ступень в преобразовании существовавшей долгие годы пустыни в плодородную землю для еврейского народа. Передайте президенту мою самую горячую благодарность за приглашение, и выразите мое огромное сожаление из-за того, что я не смогу приехать».

Являясь лидером оппозиции в британском парламенте, Черчилль с искренней симпатией следил за развитием Израиля. Он также внимательно отслеживал действия противников Израиля. Молодое государство, которому едва исполнилось три года, являлось предметом ненависти арабских соседей, из которых Египет был самым мощным и наиболее решительно настроенным на то, чтобы предпринять действия, способные повредить молодой и хрупкой экономике Израиля. 30 июля 1951 года Черчилль выступил в палате общин, указав на «слабость» лейбористского правительства, которая проявилась в том, что правительство Великобритании позволило Израилю страдать оттого, что Египет закрыл Суэцкий канал для прохода израильских судов. Он продолжал осуждать ближневосточную политику лейбористского правительства, заявив избирателям в Хаддлсфилде во время избирательной кампании 1951 года: «Удивительно, как они сумели в равной степени возбудить враждебность как израильтян, так и арабов. Это поистине образец того, как не следует поступать».