Альфред Штекли - Галилей

Павел V обрушил на непокорных меч отлучения. Но духовные лица под влиянием Сарпи не подчинились приказу папы. Только иезуиты остались ему верны. Тогда республика постановила их изгнать.

В ту пору Галилей находился в Венеции. Поддержанный тосканским послом, он хлопотал об увеличении жалованья. Его просили набраться терпения. Ныне сенаторы денно и нощно занимаются только одним — римскими делами.

Он был свидетелем, как иезуитов высылали из города. Вечером их привели на пристань и велели подняться на две ожидавшие их барки. Иезуиты умели, если нужно, производить впечатление. У каждого из них на груди было распятие, а в руках — по зажженной свечке.

Их, вероятно, вышлют и из других мест Венецианской республики, к великой скорби, язвительно заметил Галилей, многих преданных им женщин.

Он добивался увеличения жалованья, ибо семейные дела его опять усложнились. Из Польши вернулся Микеланджело, вернулся без гроша в кармане. Он снова оказался на полном иждивении Галилея. Какое уж тут погашение долгов!

Содействие государя Тосканы и хлопоты его посла не пропали впустую: Галилею на две трети увеличили оклад.

Печатание руководства по пользованию пропорциональным циркулем затянулось дольше, чем он думал. Да и семейные обстоятельства вынуждали его оставаться дома. У них с Мариной родился третий ребенок — сын Винченцо.

В Тоскану Галилей смог поехать только осенью, да и то ненадолго. Он преподнес Козимо посвященную ему книгу «Действия циркуля геометрического и военного». Великий герцог велел от имени принца подарить Галилею отрез черного атласа. Царским подарок не назовешь!

Ночью, накануне отъезда из Тосканы, у Галилея началась сильная лихорадка. Дома болезнь продолжалась. Он часто был вынужден отменять лекции. Болезнь разрушила многие его планы: он не закончил трактата «О центре тяжести твердых тел», над которым давно работал, и мало подвинул вперед свою книгу о движении. Почти всю зиму он провел в постели. Настроение было мрачным — у него умерло несколько близких друзей, в их числе и Гвидобальдо дель Монте. Ему самому шел уже пятый десяток. А много ли сделано? Кипы исписанных листов и только одна изданная книга, если не считать «Диалога Чекко». А когда он поправится, ему опять придется почти все силы отдавать университету и постылым пансионерам?

Его осаждают поставщики, родственники, кредиторы. Ландуччи требует очередного взноса, другой зять опять грозит судом, мать ждет новой шали, Вирджиния хочет отрез на платье, Микеланджело клянчит карманных денег, из-за задержки жалованья грозится уйти кормилица, портной Марины разгневанно потрясает счетами. Денег, денег, денег! Его теребят со всех сторон — просительно, настойчиво, требовательно. Он задыхается среди неоплаченных счетов и просроченных обязательств. Почему никто не хочет подумать о нем? Почему его вынуждают заниматься вещами, вполне посильными и для других? Марина не в ладах с арифметикой, да и полагает, что деньги для того и созданы, дабы их тут же тратить. Он побеждает в себе неприязнь, смиряет раздражение. Прежде всего он человек долга. Галилей берет новых учеников, новых постояльцев. Он содержит беспутного братца, шлет деньги вечно недовольной матушке, хватким зятьям, настойчивым сестрам. Шлет из месяца в месяц, из года в год.

Отрезы и кружева он оплачивает не золотом, а самым дорогим, что у него есть, — рабочим временем, жизнью, растрачиваемой на пустяки. Неумение матери сократить расходы, попытки Микеланджело жить на широкую ноту за чужой счет, нежелание Марины экономно вести хозяйство — за все это расплачивается он, расплачивается утраченным вдохновением, погубленными мыслями, несовершенными открытиями, страницами ненаписанных книг. Воистину «домашние человека — враги его»!

В апреле 1607 года Бальтасар Капра издал книгу о пропорциональном циркуле. Он почти без изменений перевел на латынь сочинение Галилея и выдал его за свое собственное. Выходило, что и циркуль-то изобрел чуть ли не сам Капра! Отец был заодно с сыном. Так вот почему они несколько месяцев держали у себя его циркуль, а Капра-младший пропадал в мастерской, где их изготовляли по его, Галилея, чертежам!

Это нападение поразило Галилея своей наглостью. Благо бы Капра издал свой опус где-нибудь за тридевять земель, а то ведь напечатал его в Падуе, где все знали об инструменте Галилея. Но это и было жалом змеи! Капра показывал тем самым, что Галилей, считающий себя создателем своего инструмента, в действительности, как и другие, лишь пользуется общим достоянием математиков.

Однако Капра, малосведущий в математике, не смог бы слепить свою компиляцию, а тем более сделать ряд дополнений. Опять, как и при написании «Рассуждения о новой звезде», за спиной Капры стоял Симон Майр. Это он подбил Капру, а сам удрал в Германию!

Галилей явился к попечителям университета, представил обе книги и подал жалобу. Десять лет назад он создал свой военный циркуль, разработал и описал способы его применения. Десять лет учил он обращению с ним вельмож разных наций. Его инструмент широко известен в Европе, у многих есть он и в Венеции. Он, Галилей, долго не печатал работы о своем циркуле, так как хотел внести еще ряд усовершенствований. Но год назад, когда у него возникли подозрения, что другие могут прибрать к рукам его изобретение, он ее издал. Ныне Капра перевел его книгу, кое-что опустил, кое-что добавил и выдает ее за собственное сочинение, да еще возводит на него клевету, создавая впечатление, будто он, Галилей, вовсе и не изобрел этого инструмента. Он требует наказания плагиатора и клеветника!

По приказу попечителей распространение книги Капры было приостановлено, а сам он вызван в Венецию, в суд.

Капра пытался отрицать вину. Он, дескать, не присваивал изобретения Галилея. Изданная им книга — плод его занятий с Симоном Майром. Что касается инструмента, то ведь несколько лет назад в Падуе некий иноземец, Цугмессер, объявлял себя его подлинным изобретателем. Да и в плагиате он не виновен, книги Галилея не видел, а описание ряда операций взял из манускриптов, ходивших по рукам. Если между его книжкой и сочинением Галилея существует сходство, то выяснять это надо на диспуте, а не в суде. Но Галилей не согласился. Сличать работы было поручено Паоло Сарпи. Тот не затянул с заключением: почти вся книга Капры — перевод Галилеева сочинения.

Тогда Галилей предложил допросить Капру лишь о тех вещах, которые не списаны у него буквально: немногие эти места покажут, что плагиатор допускает ошибки, обнаруживающие полное невежество.

В зале собралась многочисленная аудитория. Чувствуя, что дела его плохи, Капра попытался избежать испытания. Галилей и здесь не проявил уступчивости. Поздно приносить извинения — плагиат должен быть осужден!