Семен Подокшин - Франциск Скорина

Принцепс, по мнению мыслителя, должен вести «безупречный образ жизни», что предполагает уважение «священных уз супружества», заботу о «целомудрии жены», умеренность и воздержанность в чувственных наслаждениях и т. д. Муж ответствен не только за свой моральный облик, но и за нравственную чистоту своей жены. Жена не должна предаваться праздности, веселью или скуке, ей следует заниматься трудом, соответствующим ее положению. Волан осуждает стремление женщин роскошно и изысканно одеваться, украшать себя «блеском золота и серебра», ибо «своим пышным убранством» они разжигают сладострастие мужчин. Почти у всех народов роскошь настолько вошла в моду, замечает мыслитель, что кажется, будто за шлейфами женщин тащатся все богатства мира. Однако в своем протестантском пуританизме Волан соблюдает известную меру. «Но это не означает,— пишет он,— что должны быть запрещены всякие украшения настолько, что им (женщинам. — С. П. ), и в особенности женам принцепсов, не разрешается иметь элегантный наряд и одеваться в зависимости от сословия и положения. Главное здесь, чтобы придерживаться золотой середины и чтобы ничего не было излишнего и чрезмерного» (там же, F4—F4 об). Извращенность в одежде означает извращенность ума. Забота о красоте тела далеко не достаточна, если пренебрегают заботой о разуме и добродетелях. И женщины, резюмирует свою мысль Волан, должны знать, что самым изящным их украшением является скромность, пристойность, сдержанность, нравственная чистота, супружеская верность. «Христианским женщинам» Волан ставит в пример «жен язычников», и в частности римскую Лукрецию.

Принцепсу должна быть свойственна справедливость, по мнению Волана, «самая прекрасная из всех добродетелей» (там же, G об). Справедливость сводится к тому, чтобы никто не терпел вреда и тот, кто нуждается в помощи, быстро получал ее. По мнению Волана, справедливость является регулятором социального поведения людей, сдерживающим фактором алчности могущественных и знатных, гарантией неприкосновенности собственности и личной безопасности человека, мира и спокойствия в обществе, основой социальной гармонии (см. там же, G2). Человек, утративший чувство справедливости, «вырождается в дикого зверя и свирепо рвет человеческое общество, в котором все взаимно связаны» (там же, G2). Принцепс, полагает мыслитель, должен не только удерживать себя от нанесения обиды другим, но также сдерживать алчность своих должностных лиц (см. там же, G2—G2 об).

Как и Скорина, Волан главным ориентиром деятельности идеального гражданина, и в первую очередь принцепса, считает общественное благо. Принцепс должен осознавать, «что рожден не для собственного блага», а для «блага общества» (там же, G3). В волановской трактовке категорий блага, справедливости, щедрости, мудрости и др. обнаруживается явно выраженное и не скрываемое самим автором влияние Цицерона, в частности его трактата «Об обязанностях». Обосновывая приоритет общего блага над индивидуальным, Волан пишет: «Цицерон вполне заслуженно называет глупым того, кто, потеряв государство, думает сохранить свое благополучие. Ведь только целостность государства обеспечивает целостность всего частного имущества...» Как и Скорина, Волан считает, что «самым мудрым и достойным большой похвалы является тот, кто ради блага отечества, ради благополучия и процветания государства без колебания идет навстречу опасности и сознательно подвергает себя самому большому риску. Из всех связей ни одна не является столь близкой и дорогой, как связь с государством» (там же, G3—G3 об) [14] Данная цитата является парафразой следующего высказывания Цицерона: «...из всех общественных связей для каждого из нас наиболее важны, наиболее дороги связи с государством. Дороги нам родители, дороги дети родственники близкие, друзья, но отечество одно охватило все привязанности всех людей. Какой честный человек поколеблется пойти за него на смерть, если он этим принесет ему пользу?» (142, 72—73). .

Одним из достоинств принцепса является щедрость. В представлении Волана, щедрый государь обязан заботиться о приобретении книг, которые «составляют главное сокровище принцепсов. Ведь ничто так не украшает принцепсов, как глубокое знание вещей» (там же, Н3). Принцепс обязан быть гуманным, проявлять благосклонность «к бедным и обиженным» (там же). В то же время щедрость государя не должна переходить в расточительство.

Не менее важными добродетелями являются мужество и величие души: «Заслуживает похвалы смерть, принятая ради отечества, а не сохраненная для природы. Именно поэтому воздвигая самые большие памятники, воздавали самую большую похвалу тем, кто ради спасения отечества не страшился никаких опасностей» (там же, J). В произведениях древних, отмечает мыслитель, мы находим много примеров мужества. Однако мужество требуется не только на войне, но и «в общественных делах, спорах, которые приходится вести в интересах государства» (там же, J2). Государю не следует теряться в трудных обстоятельствах, проявлять безволие. Он должен быть тверд, решителен, деятелен, сохранять спокойствие и выдержку «при любых поворотах судьбы». В то же время в деятельности правителя не должны иметь место безрассудная опрометчивость, ложная видимость мужества. Тех, кто безрассудно ввязывается в бессмысленные войны, следует считать лишенными «всякого рассудка». Их «нельзя причислить не только к какому-либо виду нормальных людей, но с полным основанием следует отнести к диким зверям» (там же, J4).

Таким образом, нравственный идеал Волана составляют традиционные компоненты античной этики: мудрость, умеренность, справедливость, мужество, щедрость. Мыслителем вводится также весьма актуальный для его эпохи момент — христианское благочестие. Однако доминирующими в его этическом идеале являются светские начала. В целом же этические воззрения Волана несут в себе отпечаток ренессансного эклектизма. Наряду с христианско-гуманистическими моментами в них присутствуют довольно ярко выраженные мотивы платоновско-аристотелевской и умеренно стоицистской, цицероновской этики.

В XVI—XVII вв. одним из самых читаемых авторов в Великом княжестве Литовском был Цицерон. Его сочинения находились почти во всех отечественных библиотеках, штудировались в школах и академиях. Во второй половине XVI в. ряд философских сочинений Цицерона («Об обязанностях», «О старости», «О дружбе») переводятся в Белоруссии и Литве на польский язык. Под влиянием цицероновских идей находились многие мыслители-гуманисты Великого княжества Литовского, которым импонировал натурализм этики римского философа, его взгляды на закон как на важнейший инструмент регулирования общественной жизни, стремление к социальной гармонии, осуждение тирании и т. д. Их привлекали также некоторые особенности цицероновской мысли, отвечающие ренессансно-гуманистическому характеру философствования, а именно отсутствие у римского философа догматической приверженности к тому или иному идейному течению, свойственное ему правило «не сковывать себя никакими уставами одного учения», а «искать на каждый вопрос самого правдоподобного ответа» (141, 299). В 1575 г. в белорусском городе Лоске был издан на польском языке трактат Цицерона «Об обязанностях» с обширными комментариями. Переводчиком и комментатором цицероновского произведения являлся библиотекарь короля Сигизмунда-Августа, большой эрудит в области античной философии, истории, литературы Станислав Кошутский (ум. в 1559 г.).