Владимир Шевелев - Н.С. Хрущев

Ход Хрущева оказался верным. Сталин простил его, но, как говорили, заявил при этом: «Хрущев болен манией вечных реорганизаций, и за ним следует внимательно следить».

В эти годы в характере Хрущева начинают проявляться черты нетерпимости, мстительности, он временами становится грубым и даже безжалостным. Похоже, что он успешно овладевал сталинским «стилем работы». В апреле 1950 года Московский горком партии созвал совещание по вопросам совершенствования партийного руководства сельским хозяйством. Хрущев, который председательствовал на этом совещании, бросал такие реплики: «Разобраться и наказать!», «За формальное отношение под суд отдавать будем!», «Выгнать к чертовой матери», «Исключить из партии».

Между тем в окружении Сталина обостряется борьба за власть, а сам стареющий вождь неожиданно отдает на заклание своих самых преданных слуг. В мае 1952 года по докладу Маленкова о злоупотреблениях в девятом управлении МГБ Сталин приказал арестовать генерала Н. Власика, начальника своей охраны. Оказался в опале и генерал Поскребышев.

Как вспоминает Хрущев, в 1952 году Сталин предложил провести XIX съезд партии. Со времени предыдущего съезда прошло тринадцать лет. Развернулась подготовка к съезду. Сталин долгое время ничего не говорил ни о повестке дня, ни о том, кто выступит с основными докладами. Его соратники гадали, сам ли Сталин выступит с отчетным докладом, или поручит кому-то другому. Наконец, вождь объявил, что отчетный доклад сделает Маленков, Хрущев выступит с докладом об уставе партии, а председатель Госплана Сабуров — о пятилетием плане развития народного хозяйства.

Это решение Сталина говорило о том, что, стремясь сохранить баланс власти «Маленков — Хрущев», он все же в 1952 году отдавал некоторое предпочтение первому. Хрущев признает, что поручение сделать доклад об уставе партии было для него большой честью, но и вызвало немалые трудности. Однако доклад был подготовлен в срок. Сталин его не читал, но прочли Берия и Маленков.

В августе 1952 года было опубликовано постановление пленума ЦК партии о созыве XIX съезда, а также проект декретов по пятому пятилетнему плану развития СССР на 1951–1955 годы и проект нового устава ВКП(б). Сам съезд проходил с 5 по 14 октября 1952 года. Однако основные события развернулись после съезда; на первом заседании пленума нового ЦК КПСС.

Хрущев вспоминает:

«Сталин лично открыл первый после съезда пленум Центрального Комитета и предложил создать Президиум в составе 25 человек. Он вытащил какие-то листки бумаги из кармана и зачитал нам список членов Президиума. Предложение и кандидатуры были одобрены без обсуждения. Все мы слишком привыкли к таким недемократическим методам. Когда Сталин предлагал что-нибудь, не было ни вопросов, ни комментариев. «Предложение» Сталина считалось проявлением божьей воли: а разве может вызывать сомнение то, что говорит вам бог? Вы должны лишь благодарить и повиноваться. Пока Сталин зачитывал список, мы ерзали на своих местах, опустив глаза. 25 человек! В столь большом коллективе будет, без сомнения, трудно работать и решать оперативные вопросы».

А вот свидетельство Константина Симонова о речи Сталина на пленуме:

«Говорил он от начала и до конца все время сурово, без юмора, никаких листков или бумажек… и во время своей речи он внимательно, цепко и как-то тяжело вглядывался в зал, так, словно пытался проникнуть в то, что думают эти люди, сидящие перед ним и сзади». Когда Сталин обрушился на Молотова и Микояна, это было настолько неожиданно, что Симонов вначале не поверил своим ушам.

«В зале стояла страшная тишина. На соседей я не оглядывался, но четырех членов Политбюро, сидевших сзади Сталина за трибуной, с которой он говорил, я видел: у них у всех были окаменевшие, напряженные, неподвижные лица. Они не знали так же как и мы, где и когда, и на чем остановится Сталин, не шагнет ли он после Молотова, Микояна еще на кого-то. Они не знали, что еще предстоит услышать о других, а может быть, и о себе. Лица Молотова и Микояна были белыми и мертвыми».

На верхах партийной иерархии произошли заметные изменения. Партия стал называться КПСС. Политбюро упразднялось, и вместо него создавался Президиум ЦК в составе 36 человек (25 членов и 11 кандидатов). Однако Сталин предложил создать в рамках этого громоздкого Президиума еще и бюро в составе девяти человек, которых он также назначил лично. Помимо Сталина это были Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин и Булганин. Однако обычно Сталин собирал только «пятерку»: сам Сталин, Хрущев, Берия, Маленков, Булганин. Так -что все основные решения по-прежнему принимались келейно, в узком кругу, то есть, как говорит Хрущев, «теми же методами и тем же порядком, как это вошло в практику Сталина после 1939 года».

Было упразднено Оргбюро ЦК партии, а всей текущей организационной работой отныне стал заниматься Секретариат ЦК. В него были избраны: А. Аристов, Л. Брежнев, Н. Игнатов, Г. Маленков, Н. Михайлов, Н. Пегов, П. Пономаренко, И. Сталин, М. Суслов, Н. Хрущев.

Все говорило о том, что Сталин задумал новую чистку в высшем руководстве. Жертвами могли стать Молотов, Микоян и Ворошилов. Как вспоминает Хрущев, Сталин выступил на пленуме «с весьма неожиданными и путаными объяснениями» по поводу того, почему Молотов и Микоян не заслуживают доверия партии. Он сказал, что они, вполне возможно, являются агентами некоторых западных правительств.

Однако, по мнению историка Н. Барсукова, Сталин руководствовался иными мотивами, расширяя состав партийной верхушки после XIX съезда. Вождь сознавал, что культ личности умрет вместе с ним. «Другого Сталина» он не видел. Поэтому альтернативу своей власти Сталин усматривал только в коллективном руководстве. Одновременно с этим он стремился заблокировать возможные диктаторские поползновения кого-либо из своего ближайшего окружения. Именно поэтому Сталин довел Президиум ЦК КПСС до 36 человек, где «старая гвардия» составляла меньшинство.

Острая внутриполитическая борьба за власть при дряхлеющем «Хозяине» вызвала новый виток антисемитизма — «дело врачей». Все перипетии его до сих пор не известны, однако есть немало свидетельств, что Сталин, опираясь на «дело врачей», при помощи Маленкова и Хрущева собирался провести чистку и отстранить Берию. В то же время и Маленков не пользовался полным доверием «Вождя». Недаром врачей обвиняли в убийстве главных соперников Маленкова — Щербакова и Жданова.

В мемуарах Хрущев довольно жестко отзывается об антисемитизме Сталина, считая, что тот во всем стремился видеть происки американского империализма, действующего через сионистов. Он говорит:

«Я стараюсь отдать должное Сталину признать его заслуги, но нет оправдания тому, что, с моей точки зрения являлось одним из главных недостатков его характера, враждебному отношению к еврейскому населению. Будучи руководителем и теоретиком, он в своих трудах и выступлениях не делал и намека на присущий ему антисемитизм. И боже упаси, если кто-нибудь осмеливался предать гласности его высказывания в узком кругу, которые отдавали острым привкусом антисемитизма. Когда Сталин говорил о еврее, он часто придавал своей речи хорошо известный и сильно преувеличенный еврейский акцент. Именно так поступают тупоголовые, отсталые люди, презирающие еврейское произношение, когда они высмеивают отрицательные черты евреев».