Игорь Цыбульский - Громов

Как сейчас в Чечне! Чеченцы из Афгана опыт брали. А вот наши почему-то не подумали, как им свой опыт применить, всё на старые грабли наступают. Это очень хорошо видно сейчас.

Операция «Магистраль» велась совместно с афганскими правительственными войсками. В штабе армии проходила организация взаимодействия.

До начала боевых действий в штабе собираются основные командиры. Дается четкая установка — кто, куда, когда и в какое время будет выдвигаться, кто обеспечивает продвижение. В начале операции «Магистраль» мы все сосредоточились в Гардезе у полковника Евлевича, он был командиром 56-й дивизии, сейчас заместитель главкома Сухопутных войск.

Из этого базового района мы начинали выдвигаться. Сначала шли бойцы на блок, слева, справа и впереди каждой группы — саперы, никто без саперов никуда не пойдет. Блоки занимают господствующие высоты. После того как это сделано, дают команду к движению основным силам. Тогда опять идем мы — обеспечивая движение, и за нами начинает двигаться вся основная масса войск. Впереди танки с тралами и БМР — боевые машины разгорождения — тоже с тралом впереди, потом не меньше четырех танков, пять-шесть БМП, для прикрытия, саперы не должны работать под огнем. Но случалось, и нередко, что мы оказывались под обстрелом. Там ведь «духи» кругом, маленькими группами из какой-нибудь пещеры выскочили, обстреляли и скрылись.

Первый день мы выдвигались в Гардез. Подошли к самому перевалу Сатукандав, высота там примерно два с половиной километра, но очень длинный и сложный подъем, а потом долгий спуск, да к тому же там «полку» взорвали. «Полка» — это участок дороги над пропастью. Пришлось восстанавливать. Перевал прошли. В ущелье мин, конечно, поменьше, но от этого не легче. Там с одной стороны даже не наши сидели на блоке, а зеленые, то есть афганцы, на них всегда мало надежды. И на третьи сутки первый мой БМП во главе с полковником Проворовым вошел в Хост!

Это было главное событие!

Там мы впервые с иностранными наемниками столкнулись, в основном из Пакистана. Обкуренные все! По ним стреляешь, а им до лампочки, прут, как бешеные. Так и вспоминались сразу кинофильм «Чапаев» и знаменитая психическая атака. Да, много было всяких чудес.

В июне 1987 года на пост командующего 40-й армией приходит Громов. Все сразу чувствуют это. Вот отчет о потерях. Его составлял командующий авиацией 40-й армии Герой Советского Союза Виктор Севастьянович Кот.

Потери авиации снижаются практически в два раза. А перед этим моджахеды буквально посадили авиацию 40-й армии на землю. Теряли в год шестьдесят машин — почти целый полк. При этом при Громове не стали меньше летать. Наоборот, интенсивность действий авиации возросла.

Высший командир всегда может списать потери на неподготовленность или бесталанность подчиненных, которые непосредственно командуют людьми и посылают их в атаку. Это правильно в случае, если сам этот высший командир, готовя свою операцию, думает не только о том, чтобы провести свои подразделения из пункта «А» в пункт «Б», несмотря ни на какие потери.

При этом Громов не пытался командовать авиацией. Он ставил задачи. Задачи самые разные. Порой для их выполнения привлекалась дальняя бомбардировочная и транспортная авиация, базировавшаяся на территории Союза. Хотя у самой 40-й армии боевой численный состав (БЧС) авиации был огромный — 1840 машин.

— Когда Б. Громов стал командующим, — вспоминает Виктор Севастьянович Кот, — мы с ним тесно поработали. Самый напряженный был период.

Я не сползал с командного пункта, ну и он. Потому что велись постоянные обстрелы, характерные для последней фазы нашего пребывания в Афганистане. В 1987 году уже началась заключительная операция перед выходом из Афгана — «Магистраль». Моджахеды поняли это и увеличили активность.

В самом конце, когда Громов готовил вывод войск, началась работа с противостоящими группировками, с тем чтобы сложнейшая операция прошла без боев.

Переговоры были проведены так, что выход армии прошел практически без потерь! Я думаю, подобных прецедентов в минувшей военной истории найдется немного. Ведь надо было так все организовать, чтобы люди, которыми двигало чувство мести, не бросились на уходящего противника. Напоследок всегда хочется укусить как можно больнее.

Именно дипломатические способности Бориса Всеволодовича позволили ему блестяще провести заключительную операцию. А ведь группировка была очень значительная, до 140 тысяч по численности плюс огромное количество разнообразной техники. И все в движении. Особенно сложно постоянно держать все нити в руках.

Конечно, ему удалось это еще и потому, что за ним стояла настоящая сила. Противник, может быть, и ненавидел, но и уважал его, как всегда уважают сильного врага. Слово Громова имело вес в лагере моджахедов, он всеми этими возможностями в полной мере воспользовался, чтобы не просто вывести своих солдат живыми из огня, но выйти достойно, с поднятой головой.

В последние месяцы он почти не спал и все время проводил на командном пункте. Многие смотрели и думали — насколько же его хватит? Хватило до конца! Вот и сейчас четыре года многие смотрят на губернатора Громова и думают, насколько еще его сил хватит. Ведь он и сейчас работает с не меньшей интенсивностью, без суббот и воскресений. И ведет все дела: от экономики, школ, больниц, дорог до политики и футбола. Он никогда не сидит на одном месте. Все время в поездках. Так же он работал в Афганистане. Встречи, прямой разговор с первыми лицами и теми, кто делает дело, — это его стиль.

— Когда мы воевали, — продолжает Виктор Севастьянович, — нам никто не помогал. Ни главком ВВС, ни начальник Генштаба. Нам ставили задачи, мы их выполняли. Это и есть лучший стиль руководства в армии. Вы отвечаете передо мной, а я отвечаю перед теми, кто наверху.

Везде, где Громов бывал, он шел в полный рост. Один только раз упал, когда при выходе из вертолета мы попали под обстрел, да и то потому, что те, кто был рядом, его повалили.

Кстати, он никогда не комментировал при подчиненных действия начальников, как бы он к их приказам и распоряжениям ни относился. Все важные решения принимал сам и нес за них полную ответственность, не перекладывая на подчиненных. Всю полноту ответственности несет командир — вот его кредо.

Умеет ценить людей, ценить дружбу, порядочность в отношениях и не прощает предательства. Не переносит, когда стараются делать карьеру или получать привилегии через хорошие отношения с ним. Такого он не прощает.

Как мы с ним всегда работали? Он садится в самолет или вертолет, и я сажусь. Он надел парашют, и я надел. Если я сниму парашют, и он тоже снимет. Кругом горы. Высота четыре-пять тысяч и более. Если что-то случится, садиться некуда.