Владимир Зисман - Путеводитель по оркестру и его задворкам

Обобщенный облик виолончелиста, независимо от пола и возраста, по-моему, все-таки сильно отличается от того, который воплощен в «Иствикских ведьмах» в образе Джейн Споффорд. Хотя, конечно, виолончелисткам видней.

Виолончелисты — это интеллигентные, серьезные и ответственные люди. (Если кто-то из них читает эти строки, то он, конечно, может скептически хмыкнуть, но ведь все равно приятно про себя такое прочитать.) Их некоторая неспешность и солидность происходят от длительного сосуществования с инструментом и его футляром, соизмеримым по размеру со своим симбионтом. Они ведь даже накатить толком не могут после концерта, в отличие от большинства своих коллег, — далеко ли уйдешь с такой штуковиной за спиной? Особенно живописно виолончелисты смотрятся рядом со своими инструментами в футлярах в полумраке автобуса во время ночных переездов на гастролях — как зомби, прикорнувшие около своих же надгробий.

А уж с чем связано их сосредоточенно серьезное выражение лица во время игры, я даже и не знаю. Но если вы хотите увидеть настоящее лицо музыканта, целиком погруженного в искусство, то ничего лучшего, чем лицо виолончелиста, вам не найти.

***

Вообще-то я хотел играть на гитаре…

Из откровений концертмейстера группы виолончелей

Ну и правильно хотел. Это кто же в здравом уме с детства поставит себе целью всю жизнь таскать на себе фанерный ящик зачастую размером с самого себя?

Вот так в детстве и бывает, что за тебя решают всю твою судьбу. «Так, у тебя руки большие», — будет виолончелистом. «Крупный мальчик. А что у нас там с прикусом?» — на тубу.

А смотреть на виолончелиста, поднимающегося с инструментом по лестнице, просто страшно — большая хрупкая деревянная, пустая внутри конструкция, а вокруг предметы, острые углы, люди. Ужас! А оставить где-нибудь… Вот они в перерыве лежат, оставленные на стуле, так на них смотреть страшно, не то что подойти поближе. Вот, когда я в школе учился, кто-то оставил виолончель в углу класса. Оказалось достаточно одного легкого движения военрука, которому рояль мешал показать, как выглядит эпицентр ядерного взрыва, чтобы тот легко занял место виолончели. И только легкий хруст обозначил успешное завершение процесса.

Из всего струнного семейства, пожалуй, только виолончель и скрипка заняли функционально похожие солирующие позиции. И, кстати, в советские времена зарплата в группе виолончелистов и первых скрипок была одинаковая.

В оркестровой музыке, конечно же, попадаются сольные фрагменты виолончели — и у Верди в «Набукко», и у Шостаковича в Пятнадцатой симфонии. Но самое необычное и свойственное, пожалуй, только виолончелям явление — это многоголосные виолончельные ансамбли. Если бы это был какой-то уникальный случай, мы могли бы сказать, что это потрясающая колористическая находка такого-то композитора. Но сольные ансамбли виолончелей (я понимаю, что в этой формулировке есть некоторое внутреннее противоречие) оказались достаточно распространенным явлением. Увертюра «1812 год» Чайковского и увертюра к «Вильгельму Теллю» Россини начинаются с таких виолончельных ансамблей.

А что касается сочетания виолончели со скрипкой, то достаточно вспомнить адажио из «Лебединого озера» и вторую часть Концерта № 2 Чайковского с фортепианным трио. Кстати, и в романсовой музыке они звучат великолепно. Федор Иванович Шаляпин говорил, что, слушая звук виолончели, он учится у нее вокалу.

Виолончель как состоявшийся музыкальный инструмент появилась в те же времена, что и скрипка, да и создавали ее те же мастера: Амати, Гварнери, Страдивари… Она родилась в той же эволюционной системе и развивалась по тем же законам, что и прочие инструменты. Пожалуй, чуть ли не единственное усовершенствование инструмента — это шпиль, появившийся в конце XIX века, тогда, когда на виолончели перестали играть сжимая ее между икрами ног.

Строго говоря, довольно варварское изобретение. Виолончельный шпиль — это остро заточенная железяка, созданная для того, чтобы виолончель, упираясь в пол, не уползала от исполнителя. И вот представьте себе: вы, выдающийся виолончелист, приходите в Эрмитаж, или Версаль, или Букингемский дворец, раскланиваетесь и под аплодисменты бомонда втыкаете шпиль в полированный трехвековой паркет.

Вам тоже показалось, что как-то неловко это выглядит?

Вот для таких и похожих случаев изобретено устройство, названия которого ни один из опрошенных мною виолончелистов (и контрабасистов, кстати, тоже) припомнить не смог. В каталогах аксессуаров для виолончели это устройство называется очень просто— «ограничитель скольжения для виолончели». Конструкций довольно много: от фанерной доски с отверстием для ножки стула, чтобы сама доска не уползала — и втыкай в нее виолончель на здоровье, до разнообразных резинок и присосок к тому же букингемскому паркету. Хотя очевидцы утверждают, что эти присоски ведут себя точно так же, как и любые другие, то есть отваливаются в самый неподходящий момент. Похоже, что оптимальной конструкцией является ремень с площадкой для шпиля, который с помощью петли крепится к ножке стула.

И еще один побочный эффект шпиля, неочевидный для постороннего взгляда. Это касается гастролей. Виолончельный шпиль в самолете даст фору любым маникюрным ножничкам и любимому штопору по части безопасности полетов, поэтому его место тоже в чемодане.

Это был какой-то международный фестиваль в Германии, а попал я туда с камерным ансамблем Musica viva А. Рудина. И во время вечерних посиделок молоденькая виолончелистка из Швеции сказала, что может исполнить двухголосные инвенции Баха. Все заметно оживились, потому что, хотя у виолончели и четыре струны, ее полифонические возможности все же ограничены. То, что она продемонстрировала, вызвало смешанное чувство — нечто между шоком и восторгом: она играла нижний голос и пела верхний. После вполне заслуженных воплей и аплодисментов, скромно потупив глазки, она сказала, что может сыграть и трехголосные. Наступила тишина — все в полном недоумении пытались понять, как это можно проделать.

Никто так и не понял. Потому что нижний голос она играла, средний пела, а верхний свистела. Причем все три исполняла очень чисто. И не спрашивайте меня, как это делается, даже представить себе не могу.

Но акции тувинского горлового пения в моих глазах заметно упали.

Конвергенция — схождение признаков в процессе эволюции неблизкородственных групп организмов, приобретение ими сходного строения в результате существования в сходных условиях и одинаково направленного естественного отбора.