Себастиан Хаффнер - План «Ост». Как правильно поделить Россию

Решающее значение имеет то, что ограничение в правах в равной степени касается всех. Это правило распространяется на весь тыл, весь вермахт и все сражающиеся на фронте войска. К мерам по ограничению свободы личности, поскольку они в равной степени затрагивают всех без исключения, подавляющее большинство населения относится с пониманием, ибо сознает всю их необходимость. Кое-кто, правда, выражает недовольство по поводу ограничения своих прав. Но до тех пор, пока эти ограничения в равной степени касаются всех соотечественников и все делается по справедливости, государство и партия вправе предъявить в этой связи еще более суровые требования. Впрочем, ровное и справедливое отношение ко всем исключает любые мелкие поблажки, любые мелочные придирки, как, впрочем, и предоставление кому-либо ничем не оправданных привилегий.

Постоянно недоволен любым ограничением прав личности только крайне незначительный процент населения! Эти люди вообще отвергают почти все, что делают государство или партия, как, впрочем, и все их требования. Те, кто входит в эту клику, уверены, что они все знают, и убеждать их в чем-либо совершенно бесполезно, даже если это делать с должной настойчивостью и вразумительностью. И любое ограничение свободы личности они приемлют лишь в том случае, если для них самих будет сделано исключение.

Им противостоит – я еще раз повторяю – основная масса народа. Призывы к массам проявить благоразумие во все времена дают желанный эффект лишь при условии, что народ в должной мере доверяет своим вождям. А доверие это в основном основывается на том, что ни для кого не будет сделано никаких исключений и вожди тоже подчинятся этим требованиям».

31.07.1942, пятница, полдень. «Волк-оборотень»

Шеф завел разговор о ситуации в Англии и заявил: если бы кто-либо из англичан имел мужество заявить, что мы готовы теперь без особых потерь с нашей стороны заключить мир, то 80 процентов населения оказалось бы на его стороне. Одна лишь ненависть к американцам, которую питает прибытие в страну негритянских бригад, делает мысль об окончании войны весьма заманчивой для подавляющего большинства английского народа. Ведь умные англичане наверняка понимают, что при Рузвельте в США всем заправляют евреи, а негритянские бригады не что иное, как своего рода войска ГПУ.

И если под этим углом зрения взглянуть на Англию и попытаться понять, какое значение имеет для нее эта война, то можно сделать вывод, что ее даже сравнивать нельзя со всеми прежними войнами Англии. Прежде война просто вносила разнообразие в скучную и размеренную жизнь англичан в мирные времена, ведь даже во время войны с Наполеоном Англия отправила на континент самое большее 30 000 своих солдат. Впервые англичане обильно оросили своей кровью поля сражений мировой войны 1914—1918 годов, и это имело такие негативные последствия, что английские политики в один голос заявили о том, что в будущей войне нельзя позволить пролить столько английской крови. К тому же в этой войне женщины еще скажут свое слово, ибо впервые за всю историю Англии здесь были введены карточки на продукты питания.

За ужином шеф завел разговор о социальной структуре Швеции. Он заявил, что средний слой там состоит из умных и порядочных людей, но зато высшие слои – это сплошные маразматики и поэтому небольшая кучка евреев сумела добиться такого огромного влияния. Низы же не питают ни малейшего интереса к политике.

Такое развитие общественных отношений объясняется тем, что Швеция, у которой было все для самообеспечения своей экономики, вывозила сырье, а это привело к тому, что ей, как и большинству других европейских стран, начала грозить опасность перенаселенности. И те, кто чувствовал, что на родине им слишком тесно, эмигрировали в Америку.

Серьезный историк не сможет утверждать, что без Гитлера мировая история двадцатого столетия протекала бы точно так же, как она прошла. Конечно, нельзя уверенно утверждать, что без Гитлера Вторая мировая война вообще не состоялась бы. Однако можно быть уверенным в том, что если она бы произошла, то она разыгрывалась бы совсем по-другому – вероятно даже с совсем другими союзами, фронтами и результатами. Послевоенный мир, нравится нам это или нет, это мир Гитлера. Без Гитлера не было бы разделения Германии и Европы. Без Гитлера не было бы американцев и русских в Берлине. Без Гитлера не было бы Израиля. Без Гитлера не было бы деколонизации, по меньшей мере, такой быстрой, не было бы азиатской, арабской и африканской эмансипации, не было бы деклассирования Европы. Говоря точнее: ничего из всего этого не было бы без ошибок Гитлера. Потому что он ведь всего этого не хотел.

Нужно очень далеко заглянуть в историю – возможно до Александра Великого, чтобы найти человека, который в такой короткий период времени, меньше человеческой жизни, так принципиально и неизгладимо изменил бы мир как Гитлер. Но во всей мировой истории не найдется никого, кто также как Гитлер с помощью силы получил бы совершенно противоположное тому, что он хотел осуществить.

Гитлер хотел господства Германии в Европе и прямого господства над Россией. В остальном он хотел сохранения европейского господства над Африкой и большими частями Азии и Океании. Он хотел создать пирамиду власти, в которой старые европейские заокеанские колонии и новая немецкая колония Россия внизу образуют базис, остальные европейские страны дифференцированно переходят в разряд немецких придатков, вспомогательных народов, сателлитов и кажущихся или полунезависимых союзников в качестве промежуточной постройки, с Германией во главе. Эта огромная, находящаяся под властью Германии силовая конструкция должна была бы позже с хорошими видами на победу вступить в борьбу с Америкой и Японией за мировое господство.

Чего Гитлер добился – это господства Америки в Западной Европе и России в Восточной Европе с разделом Германии и распадом всех европейских колониальных империй. Мир с двумя центрами силы, в котором бывшие европейские колонии внезапно получили самостоятельность и известную иллюзию свободы, а Европа (снова дифференцированно) подчинена обеим супердержавам. Германия при этом сначала, при полной потере своей государственности, оказалась совсем в упадке и потребовались годы и десятилетия только для того, чтобы ей снова, разделенной и оккупированной, выкарабкаться в состояние зависимого союзника с Америкой и, соответственно, с Россией, в этом же состоянии пребывала и остальная Европа.

Другими словами: Гитлер ничего не выправил, а только натворил чудовищное. Он, как никакой другой «великий деятель» известной истории, с возбуждающей изумление яростью колотил мимо цели. Но сильный эффект, который он достиг, неоспорим, также как бесспорно, что он дважды, – осенью 1938 и летом 1940 года – очень близко подошел к своей действительной цели. Осенью 1938 года, когда ему с полного согласия Англии и Франции было предоставлено главенствующее положение в Восточной Европе, и летом 1940 года, когда победа над Францией и оккупация многих других стран положила к его ногам почти весь континент с одной стороны от России.