Ален Деко - Апостол Павел

Так воплощалось в жизнь пророчество Иисуса, обращенное к апостолам в день вознесения: «…и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян 1:8).

Лука рассказывает, что в Иерусалиме Савл попытался присоединиться к христианам, «но все боялись его, не веря, что он ученик» (Деян 9:26). И тут впервые рядом с Савлом появляется человек, который будет с ним в разные годы. В Деяниях его представляют так: «Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит — сын утешения, левит, родом Кипрянин» (Деян 4:36). Левиты были одним из двенадцати племен Израиля — потомки Левия, третьего сына Иакова, посвятившие себя служению Богу. Именно Варнава ввел Савла в круг апостолов. По поводу этой встречи мы находим у Павла лишь сухое упоминание: «Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова брата Господня» (Гал 1:18–19).

Всего лишь пятнадцать дней, чтобы узнать Христа! Мы не сомневаемся, что Петр и Иаков были поглощены делами христианской общины, но не настолько же! Что мог узнать Савл за столь короткий срок? Слова Иисуса, которые Петр, столько раз их повторивший, знает наизусть? Путь Господа по Галилее и Иудее, пересказанный наскоро в двух словах? Основы нарождающейся теологии, рассказ о трудностях развития новой общины? О совершенных Петром обращениях, в том числе о крещении римского центуриона Корнелия-язычника? Рассказал ли Савлу бывший рыбак с Тивериадского озера, как он и его друзья оставили свои сети, чтобы последовать за незнакомцем, которого они сразу узнали? Похоже, ничего из этого Савла не интересовало: для него история не сводилась только к перечню исторических событий.

В посланиях Павла Христос горит как огонь, а Иисус остается незамеченным. Нет ни намека на притчи Иисусовы, которые так жадно слушали простые люди. Нет Нагорной проповеди, нет чудесной рыбной ловли, нет исцелений, ничего не сказано об изгнании торгующих из храма, где сын Марии проповедовал до распятия. Для Павла «…Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» (2 Кор 5:19). Иисусу не нужна была биография.

Павел не только признает, что в течение двух недель он встречался лишь с Петром и Иаковом, он делает все, чтобы ему поверили: «А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу» (Гал 1:20). Он усиливает этим утверждением важнейшую для себя мысль: у него не было никакой нужды встречаться еще с кем-нибудь.

Не следует, однако, оставлять без внимания встречу Павла с Иаковом. Даже если не воспринимать буквально слова современников, которые именуют Иакова братом Господа, его принадлежность к семье Иисуса сомнений не вызывает. Авторитет Иакова станет весьма значительным не только среди первых христиан, но, как это ни парадоксально, среди не обращенных в христианство фарисеев, уважавших его строгое следование иудейским законам. Когда первенство Петра ослабнет, именно Иаков окажется во главе последователей Христа. Его будут называть «первым епископом иудеев». Пример этого христианина, упорно стремившегося остаться в полной мере иудеем, предстанет перед Павлом, когда ему самому придется сделать выбор. Придет день, когда Иаков встанет на пути Павла, чтобы уничтожить плоды апостольского служения Тарсянина. Тяжек удел религии, которая, едва возникнув, оказывается разделенной и вынуждена бороться сама в себе.

Я представляю, как Савл к концу своего краткого пребывания в Иерусалиме понемногу обрел уверенность и стал появляться на улицах вместе с Петром и Иаковом. Это, очевидно, поразило местных христиан. Савл неоднократно пытался объясниться с теми, кто был к нему неприкрыто враждебен: «Говорил также и состязался с Еллинистами; а они покушались убить его» (Деян 9:29). Они все помнили. Репутация гонителя прилипла к нему, как туника Несса [17] Намек на эпизод из древнегреческих мифов. Пропитанная ядовитой кровью кентавра Несса туника прилипла к телу героя Геракла и стала причиной его смерти. (Прим. пер.) . К счастью, не все желали ему зла: когда кто-то из братьев узнал, что над Павлом нависла угроза, что, возможно, его ожидает худшее, они отправили его в Кесарию. К этим сведениям следует отнестись внимательно: из Кесарии Павла «препроводили в Тарc». Он пережил неудачу в Дамаске, затем — неудачу в Иерусалиме, неудачу — в Кесарии, это уже много.

Чтобы установить истину, определимся со значением греческого слова exapostellein. Оно может означать удаленный, но в Септуагинте и других текстах той эпохи оно обретает смысл отправленный с миссией. На это же, видимо, намекает и сам Павел, когда пишет: «После сего отошел я в страны Сирии и Киликии» (Гал 1:21). В этом случае напрашивается вывод: Павел, став соратником Петра и Иакова, добился у них по существу апостольской миссии в провинциях, соседних с его родным городом. Тарc станет для него точкой отсчета на пути к апостольскому служению.

Ни один текст не сообщает нам, как приняли Павла родители. С раскрытыми объятиями, со слезами радости, с тревогой за сына из-за этого странного видения Господа? Наверное, он довольно быстро начал кроить и шить палатки в отцовской мастерской: трудно представить, чтобы Савл жил за счет родителей. Можно даже предположить, что состарившийся отец переложил на сына часть обязанностей. Вот Савл обсуждает сроки поставок, цены или просто — не забудем, что мы на Востоке, — торгуется с покупателем.

Один из биографов Савла, Ж.-Р. Армогат, изображает, как тот в течение трех лет «объезжал родную провинцию, продавая свой товар и проповедуя Благую весть», несколько напоминая тех продавцов Библии, что разъезжали по южным штатам Америки и были немного шарлатанами, торгуя разными эликсирами. Может, тогда и наметилась его единственная в своем роде судьба: он стал одновременно и ремесленником, и проповедником.

Это утверждение вызывает сомнение: даже если Савл и покидал иногда Тарc, чтобы встретиться с кем-то из членов нарождающихся христианских общин, его спокойные годы в семье, благополучная жизнь маловероятны. Разве происшедшее с ним на дороге в Дамаск и потом не доводило до кипения его разум, его память, его душу? Переходя от семейного стола к заботам в мастерской, он, может, и перестал думать об этом постоянно, напряженно, но не вычеркнул, однако, события из памяти: так, прочитав, убирают на полку книгу, запомнив содержание и зная, что при случае к ней всегда можно обратиться.

В 37 году умер Тиберий, и в Риме воцарился Калигула. Правнук Августа, сын любимого народом Германика и Агриппины, приемный сын и наследник Тиберия, он был охотно признан сенаторами и армией. Нарождающееся безумие подсказало Калигуле предстать перед своими подданными божеством — новым солнцем. Мало-помалу оно перешло в подлинное безумие. Калигула не только сделал сенатором своего любимого коня, но и проникся ненавистью к евреям. На Востоке этот императорский антисемитизм расцвел особенно пышно: в 38 году беспощадный погром разразился в Александрии, бывшей преимущественно еврейским городом; в Антиохии войска заняли иудейский квартал и устроили грабежи и резню. Конфликт между римскими властями и еврейской общиной достиг кульминации, когда Калигула потребовал, чтобы его статую воздвигли в ограде иерусалимского храма. Год спустя трибун преторианской гвардии убил безумного императора в его дворце.