Ольга Никологорская - Олтаржевский

Это здание заслуживает не просто упоминания, а более подробного разговора. Вспомним историю. В XIX веке архитектура Москвы обогатилась новым типом общественного сооружения — пассажем, основа которого — протяженное торгово-пешеходное пространство со стеклянным потолком. Построенные по западным образцам, московские пассажи быстро, учитывая здешний климат, приобрели популярность и значительно обогатили как торговую, так и пешеходно-коммуникационную сеть центра города. Горожане называли пассаж «улицей, заключенной в стекло». Здесь можно было гулять, отдыхать в кафе или ресторане, делать покупки, назначать встречи с друзьями или просто укрыться от непогоды.

Первый в мире пассаж — Галлери де Буа — был построен еще в 1788 году в Париже, во дворце Пале-Рояль. Однако он еще не имел стеклянного покрытия. Свет попадал в галерею через небольшие квадратные проемы, расположенные под самой крышей. Затем появились сплошные стеклянные покрытия, и тогда идею подхватили архитекторы других стран. Пассажи строились в Англии, Германии, США, а потом и в России. Первый из них был выстроен в 1848 году в Санкт-Петербурге, но очень скоро новую моду подхватила Москва. На месте Голофтеевского изначально существовал пассаж под названием «Галерея с магазинами князя М.Н. Голицына», переименованный в связи со сменой владельца. К тому времени район улиц Петровка, Неглинная, Пушечная, Кузнецкий Мост, объединенных сквозными пассажами, представлял собой крупный пешеходный торговый узел Москвы, который мало в чем уступал подобным районам Парижа, Милана, Берлина. Пассаж представлял собой унылое двухэтажное здание, покрытое двухскатной стеклянной кровлей, которое к началу XX века окончательно обветшало. И вот на этом самом месте Рерберг вместе с Олтаржевским возвели новое здание со стеклянным куполом. Очевидно, отсюда и пошла любовь Олтаржевского к выпуклым стеклянным потолкам, нашедшая отражение и в его собственных проектах, и в проектах тех, кто шел за ним следом.

Здание Голофтеевского пассажа дожило практически до нашего времени. Оно просуществовало до 1970-х годов. Затем на его месте было построено одно из новых зданий ЦУМа.

В 1912 году И.И. Рерберг получил новый большой «стратегический» заказ. Надо было построить новое здание Брянского (ныне Киевского) вокзала в Москве. Старое здание вокзала пришло в негодность и не отвечало потребностям нового времени и резко увеличившегося пассажиропотока. Это было тем более важно, что Брянская железная дорога уже тогда обеспечивала связь Москвы с юго-западными регионами страны и такими городами, как Брянск, Киев, Одесса.

К работе над зданием вокзала Рерберг привлек Олтаржевского, а также опытного инженера Владимира Шухова. И Рерберг, и Шухов по базовому образованию и манере работы были не архитекторами, а блестящими инженерами. Они уделяли основное внимание конструктивной стороне проекта, изобретали и могли рассчитать самые передовые, уникальные для своего времени строительные конструкции. Внешний облик здания был разработан, очевидно, Олтаржевским, который уже к тому времени стал прекрасным архитектором-проектировщиком и, как говорят в архитектурной среде, «мыслил формами». Ему же, по всей видимости, принадлежит идея огромного арочного стеклянного покрытия, гордо вознесенного над платформами вокзала.

К сожалению, Олтаржевский не смог уделять достаточно времени практическому осуществлению своего проекта. В 1914 году началась Первая мировая война, и вскоре молодой архитектор был призван в армию. Он служил в инженерных войсках — в должности войскового инженера. Но работу над возведением здания Киевского вокзала не оставил. «Рука» и творческий почерк именно этого мастера ощущается в торжественном фасаде огромного здания.

Вокзал построен в стиле неоклассицизма с элементами модерна — вспомним школу «старины» Вагнера. Это здание, как и все творения Олтаржевского, отличает гармоничное сочетание целесообразности и изящества. Широкое пространство фасада умело расчленено группами колонн. Для отделки, в соответствии с концепцией модерна, применен крупный декоративный руст. Над входом — мощный треугольный фронтон, также отделанный рустом. Примерно такие же фронтоны выделяются на боковых фасадах здания. Еще одна деталь, четко заявляющая об авторстве Олтаржевского, — башня, высокая стройная башня с шатровым завершением. На башне — старинные механические часы, вторые сохранившиеся в Москве (первые — это куранты Кремля). Часы на башне Киевского вокзала, как и кремлевские, дважды в год вручную переводились на летнее и зимнее время до отмены последнего в 2011 году.

Первый поезд от перрона вновь построенного Киевского (Брянского) вокзала отправился 18 февраля 1918 года. С тех пор этот вокзал, один из девяти вокзалов Москвы, верой и правдой служит людям. Он соединяет Москву с городами юго-западного направления — Брянском, Киевом, Одессой, а также с Бухарестом и Веной.

Уже в новом, XXI веке в непосредственной близости от вокзала была создана одна из новых площадей в центре Москвы — площадь Европы. Она символизирует стремление России к интеграции в европейское сообщество. Очень значим выбор места для такой площади — около одного из московских вокзалов, всегда связывавших Москву с рядом крупнейших европейских городов. Архитектурный ансамбль площади включает 48 колонн с флагами европейских государств и скульптуру «Похищение Европы». Эта скульптура была подарена Москве Бельгией. Она представляет собой сложную композицию из стали, пара и воды. Гигантское, стремящееся к небу сплетение серебристых труб из нержавеющей стали олицетворяет голову быка-Зевса и девушку-Европу в его рогах. Если под определенным углом и при нужном освещении посмотреть на скульптуру, можно отчетливо увидеть силуэт женщины.

Как отмечает Олтаржевский в автобиографии, хранящейся ныне в архиве ФСБ, он «после революции, в 1917 году в соответствии со своими убеждениями перешел в Красную Армию». Архитектор воспользовался той возможностью, которую многие офицеры в силу тех или иных причин отвергали, и до 1921 года служил в инженерных войсках. Был начальником военно-инженерной дистанции (местного управления), по долгу службы жил и работал в Костроме, затем в Харькове, время от времени выплескивая на бумагу созревшие в его воображении чертежи и проекты. В Музее архитектуры им. Щусева хранятся два его проекта, относящихся к тому времени, — проект народного дома просвещения и искусства в городе Рыбинске (1919) и проект конюшни для совхоза «Кимры» (1921). Оба проекта, несмотря на их простоту и утилитарность сооружений, отличают своеобразная красота и изящество, присущее всем проектам Олтаржевского. Как мы видим, Вячеслав Константинович в те годы не чурался никакой, даже самой незначительной архитектурной работы. Ему было важно поддерживать себя в творческом тонусе. Он, несмотря на молодость, понимал, что тяжелые годы когда-нибудь закончатся и он сможет вернуться к нормальной полноценной творческой работе.