Илья Азаров - Непобежденные

И вот в июне 42-го он снова на переднем крае, в Тамани. От двух высаженных на Керченский полуостров армейских разведгрупп не поступило ни одного донесения. Отряду Коптелова поручили найти эти группы или выяснить их судьбу.

Разведчики вышли в море на двух «морских охотниках», третий МО-4 должен был оказывать артиллерийскую поддержку.

Вот что рассказал мне участник операции мичман Федор Федорович Волончук вскоре после этого похода:

— Я шел со своими разведчиками на головном «морском охотнике», девятнадцатом. Как только стрелки перевалили за полночь, стали готовиться к высадке.

До места высадки — триста метров — должны были пройти на шлюпке. Получили разрешение от Коптелова на высадку. Сели в шлюпку, вставили в уключины обернутые тряпками весла. Нам предстояло незаметно подойти к берегу, разведать его. Если все будет тихо, по нашему сигналу должна была начать высадку основная группа…

Минут через пятнадцать разведчики услышали шум прибоя. И вдруг берег, казавшийся безжизненным, засветился огненными трассами. Засада!..

У противника не хватило выдержки. Через каких-нибудь 5–10 минут, подойдя вплотную к берегу, разведчики начали бы высадку. Тогда их уже ничто не спасло бы.

Но гитлеровцы вовремя предупредили группу. Шлюпки повернули назад, к катерам. Коптелов и командир МО-019 Насредин Аскеров, оценив обстановку, набрали скорость и подошли к берегу. Прикрыв шлюпку дымовой завесой и обстреливая берег из пушек и пулеметов, они дали возможность разведчикам отойти без потерь.

Еще 20 июня после ожесточенного боя, который продолжался весь день, противнику удалось при поддержке танков и авиации занять северное побережье Северной бухты, за исключением трех опорных пунктов — Константиновского равелина, Михайловской батареи и района Инженерной пристани.

Опорные пункты были созданы по решению командующего вице-адмирала Октябрьского из понесшей потери 95-й стрелковой дивизии, частей береговой обороны, местного стрелкового полка и частей противовоздушной обороны.

В течение ночи у Константиновского равелина установили одну 130– и две 100-миллиметровых пушки, привезли к ним по 30–40 снарядов. В район Инженерной пристани доставили 122-миллиметровую пушку, противотанковое орудие и 25 снарядов к нему. Ночью укрепляли южный берег. К электростанции для обстрела Северной стороны подтянули бронепоезд «Железняков». Противник установил на Северной стороне артиллерийские и минометные батареи, простреливавшие Северную и Южную бухты.

По сводке штаба Севастопольского оборонительного района на 26 июня можно судить об обстановке на сухопутном Севастопольском фронте. Основной удар враг наносил на Инкерманском направлении. Всю ночь и весь день части 25-й Чапаевской стрелковой дивизии, 8-я бригада и 3-й полк морской пехоты отбивали ожесточенные атаки. Под воздействием превосходящих сил противника наши части вынуждены были отойти к югу.

Сейчас известно, как чувствовал себя противник в те июньские дни сорок второго года. В своих воспоминаниях Манштейн признает, что в середине июня 1942 года, несмотря на продвижение гитлеровских войск, достигнутое ценой больших потерь, судьба их наступления висела на волоске. Для усиления войск, штурмовавших Севастополь, немецкое командование вынуждено было подтянуть с Керченского полуострова 46-ю пехотную дивизию, а во второй половине июня начать переброску отдельных частей из различных соединений 17-й армии, действовавших в Донбассе.

В эти дни гитлеровцы делали все, чтобы смести с лица земли тех, кто оказывал им сопротивление, кто мешал продвигаться к побережью Северной бухты.

Вот что пишет находившийся в те дни на Северной стороне, в районе Бартеньевки, капитан Е. А. Игнатович:

«…Гитлеровцы быстро продвигались к Бартеньевке, где находился наш дивизионный командный пункт. Мы видели, как падали немцы, сраженные огнем наших батарей… Потом пошли танки в направлении ДКП, обстреливая его из орудий. Положение складывалось критическое. На 366-й зенитной батарее по инициативе политрука батареи Ефименко из котлованов выдвинули на пригорок орудия и открыли огонь по танкам, до которых было около 600 метров. Два танка удалось уничтожить, третий подбили. Остальные три, сделав несколько выстрелов по командному пункту, скрылись в направлении Учкуевки. Но артиллерийский обстрел ДКП продолжался. Приняли решение отойти на 79-ю зенитную батарею, расположенную в 700 метрах от ДКП.

На батарее были исправны только два орудия. Всего в живых осталось 12 краснофлотцев и старшина комендоров Гребенюк, который продолжал руководить огнем из уцелевших пушек.

Я связался по радио с командиром 110-го зенитно-артиллерийского полка полковником В. А. Матвеевым, доложил обстановку и получил приказание с оставшимися двумя орудиями прибыть в Михайловский равелин…»

Игнатович прибыл в равелин с 18 краснофлотцами и старшинами. С большим трудом доставленные зенитные орудия начали устанавливать на северном и восточном направлениях, чтобы иметь возможность вести огонь.

Во время установки орудий Игнатовича тяжело ранило осколком от разорвавшегося снаряда. 21 июня капитана перевезли через бухту в госпиталь. Во время бомбежки госпиталя Игнатовича контузило. В тяжелом состоянии отправили Евгения Александровича в Новороссийск…

Командир 110-го зенитного артиллерийского полка Василий Александрович Матвеев взял на себя ответственность по организации обороны Михайловского равелина.

Первый и второй этажи равелина разбили на секторы, назначили командиров и комиссаров секторов. Все оконные и дверные проемы закрепили за группами бойцов. Оборонявшиеся готовились стоять насмерть, но не пропустить врага.

Приведу выдержку из наградного листа, представленного начальником ПВО СОРа полковником Хлебниковым и полковым комиссаром Конобрицким:

«110 ЗАП, руководимый полковником Матвеевым и военкомом — батальонным комиссаром Ковзелем, в течение 5–6 дней был почти единственной силой, препятствовавшей захвату Северной стороны немецкими войсками. Массовый героизм бойцов и командиров при выполнении приказа „Ни шагу назад“, стойкость и, упорство в бою и огромные потери, причиненные врагу, свидетельствуют о правильном и умелом руководстве боем командира полка полковника Матвеева. Личное мужество и храбрость в бою, твердое, неуклонное выполнение боевых приказов являются характерными чертами полковника Матвеева…»

Героизм защитников Севастополя по праву стал достоянием истории. Однако еще не о всех героях, стоявших насмерть у старинных морских равелинов, известно читателям. Очень мало сказано, в частности, о тех, чьим трудом и мужеством сделано многое для непосредственных защитников военно-морской базы. Я имею в виду военных строителей, чьими руками под непрерывным вражеским огнем было сооружено не одно оборонительное укрепление, построен не один причал, где разгружались корабли, прибывавшие из Новороссийска и других портов Кавказского побережья.