Павел Анненков - Жизнь и труды Пушкина. Лучшая биография поэта

Вообще, пребывание поэта в Царском Селе было цепью дружеских веселых бесед, в которых царствовало постоянно одинаковое, ровное состояние духа. Случалось, что В. А. Жуковский спрашивал в этом кругу совета, не рассердиться ли ему на то или другое обстоятельство. Пушкин почти всегда отвечал одно: непременно рассердиться, но ни сам он, ни искавший его совета не следовали приговору. Пушкин был любезен, добродушен и радовался всякому счастливому слову от души. Так, он пришел в восторг от замечания одной весьма умной его собеседницы, что стих в пьесе «Подъезжая под Ижоры…» как будто в самом деле едет подбоченясь и проч.

Пушкин часто переменял квартиры. В Царском Селе он жил в доме Китаева. По приезде в Петербург он съехал с квартиры почти тотчас же, как нанял (она была очень высока), и поселился в Галерной в доме Брискорн. В 1832 году он жил на Фурштатской, у Таврического дворца, в доме Алымова, где его нашло послание графа Хвостова под заглавием «Соловей в Таврическом саду», из которого выписываем последний куплет:

Песенка положена была и на музыку. Пушкин отвечал на нее учтивым письмом в прозе (см. «Стихотворения гр. Хвостова», том 7, прим. 151). Оттуда он переехал в октябре 1832 г. в Морскую, в дом Жадимировского. В 1833 и 1834 гг. он жил на Дворцовой набережной, в доме Балашевой, у Прачечного моста; в 1834 г. же — у Летнего сада, в доме Оливиера; в 1836 г. у Гагаринской пристани, в доме Баташева и в 1836 г. же у Певческого моста, в доме Волконской, где и умер.

Кстати заметить, что строфы IX, XXXIX, XL, XLI первой главы, пропущенные в печати, кажется, совсем не были написаны поэтом; по крайней мере, их нет в черновой рукописи.

Кстати упомянем, что в одном старом и забытом журнале «Северный Меркурий» (1830, № 54) мы нашли стихотворение, подписанное буквами А. П. и помеченное 1827 годом. Пьесы этой нет в рукописях нашего автора, но мы выписываем ее как имеющую сходство с основной мыслию, изложенной в неизданных отрывках «Онегина»:

Не нужно указывать читателю, что этот отрывок есть карикатура на макферсоновского «Оссиана» и, видимо, написан с целью осмеять все подобные философствования.

8 февраля, ночью (фр.).

Эти строфы третьей главы перешли в посмертное издание сочинений Пушкина из «Современника» (1838, т. 12), где также носили заглавие «Новые строфы из «Евгения Онегина». В том же журнале (1838, т. 11) помещен был и неизданный отрывок «Онегина»: «Сокровища родного слова…», но он сопровождался примечанием издат[еля], которое уже, несомненно, свидетельствует о существовании полной рукописи «Евг. Онегина», к сожалению, не бывшей под глазами составителя этих материалов. Вот примечание: «Веселые и грациозные шутки, составляющие отличительность этой поэмы покойного Пушкина, не всегда, как увидят читатели в новых строфах, приходили прямо под перо поэта. Он писал и в расположении строже сатирическом, но так умел владеть своим предметом, что обрабатывал его долго, прежде нежели оканчивал труд совершенно. Приводимые здесь строфы вписаны в его оригинал особо против XXVII и XXVIII строф главы 3».

В подлиннике «объятая невольным» зачеркнуто и заменено фразой, недоступной разбору.

Не можем пропустить забавной фразы, встреченной в эпизоде о странствиях Онегина после стиха «Я жил тогда в Одессе пыльной…». Вот она:

«Юность поет про любовь». Этот стих Проперция имел у Пушкина еще другой, так сказать, подставной стих. Сверху отрывка карандашом написано: «И первой нежностью томима».

Выписываем здесь еще две черновые строфы этого отрывка. Может быть, ими он даже хотел начать снова роман свой, но потом одумался и покинул намерение…

В бумагах Пушкина сохранилось еще несколько отрывков из посланий к друзьям, нигде не напечатанных: лица, имеющие их в руках своих в полном и оконченном виде, вероятно, сообщат публике эти весьма любопытные произведения нашего поэта. Мы не имеем возможности приводить здесь отрывки, которые, статься может, совсем не похожи на настоящие стихотворения. Вот пример такого послания к одному из товарищей поэта:

В «Москвитянине» 1841 года (№ 10) г-н И. Добр-н, в письме к издателю его о сочинениях Пушкина, приводит неизданное стихотворение Пушкина «Циклоп»:

Г-н. Добр-н сопровождает это стихотворение замечанием, которое остается для нас необъяснимым. «Оно (стихотворение. — (П. А.)) напечатано, — говорит он, — вместе с другими французскими и немецкими стихами, сделанными на тот же случай в немногих экземплярах. Я имел удовольствие видеть один из них и читал между ними русские стихи И. А. Крылова, которых, к сожалению, не могу припомнить». Таких отдельных произведений, таящихся в руках знакомых и приятелей поэта, вероятно, еще много.