Михаил Армалинский - Максимализмы (сборник)

Мать его, оказывается, натаскивала Тигрёнка в буддизме с малых лет. А Будда, как известно, хотя Тантру придумал, ебаться особо не велел [55].

Каялся Тигр, что многим боль принёс, имея в виду, что баб своих в жопу ебал без смазки. И обещал, что теперь только жену ебать будет, если та его простит. А жена, пока он извинялся, сидела дома. Вернее лежала дома с охранником, который ей приносил не боль, а наслаждение. Потому что смазывал.

А Тигра было не остановить в его покаяниях: супружескую клятву – ебать только жену (если даёт), – он подло нарушил. Мол, взгромоздясь на матрацы денег, он вообразил, что может следовать своим желаниям и нарушать правила, начертанные для черни. Оказывается, как он понял, он должен жить, как чернь, то есть ебать одну жену. Если же она не даёт, то надо играть в гольф, а в другие дырки следует не попадать, но умышленно промазывать.

Тигр даже слезу пустил, с матерью, что внимала ему в зале, обниматься полез. А она, обнимала его и думала: «Ах ты, мой родной тигрёнок, какие у тебя лапки крепкие и красивые, а вот мозгами тебя бог обделил».

Тигр ускакал обратно в сумасшедший дом – лечиться от желания ебать доступных красавиц, считая это желание хронической и смертельной болезнью, – но решил давать ежедневные пресс-интервью с извинениями за то, что опять утром посрал, что он навонял, что использовал, подтираясь, слишком много туалетной бумаги, и, спуская дерьмо, – слишком много воды. Он решил посещать курсы по обучению экономии туалетной бумаги и воды.

После этого все женщины над ним сжалились, а мужчины – продолжали завидовать по-чёрному. Короче, простили дурачка.

Ребята решили вынудить конкурента, владельца модного ресторана, закрыть свой бизнес. Причём решили сделать это мирными средствами, с использованием знаний истории древнего Рима.

В ресторане ежедневно сервировался буфет с обилием прекрасных блюд, которые можно было вкушать без ограничений за раз заплаченную фиксированную цену.

Наняли группу обжор, и те приходили ко времени открытия буфета и нажирались до отвала. Но на этом дело не кончалось: они шли в туалет, вставляли два пальца в рот и выблёвывали съеденное. Затем шли снова нажираться, и так многократно до закрытия буфета. Для конспирации одних обжор заменяли другими.

Они так объедали ресторан, что хозяин был вынужден ввести ограничения на количество подходов за новыми порциями.

Узнав о небывалых ограничениях, обыкновенные посетители оскорблялись и уходили, не поев, или, поев, больше не приходили. Ресторан потерял свою былую популярность и хозяину пришлось его закрыть.

Я же подумал, что устроить нечто подобное в борделе невозможно, ибо невозможно, увы, «выблевать» уже испытанный оргазм.

Странные люди встречаются на моём жизненном пути. Одним из них был парковый насильник, который, узнав, что я писатель, проникся ко мне доверием, рождённым надеждой, что я о нём напишу. Случайное знакомство наше продлилась около часа, после чего я его больше никогда не встречал. Это был высокий, красивый и сильный мужчина и, быть может из-за этого, то, что он мне рассказал, не вызвало во мне сомнений в правдоподобии. Вот его повествование.

Самое простое – это изнасиловать молодую мать, везущую в коляске своё спящее дитя. В парках всегда гуляет немало хорошеньких матерей, поэтому я всегда делаю ежегодные пожертвования парковым хозяйствам. Завидев мать с коляской в безлюдном месте, я подкрадываюсь сзади и крепко обхватываю так, чтобы руки её оказались беспомощно прижаты к телу, и шепчу ей в ухо (чтоб дитё не разбудить): «Молчи и делай что говорю, если хочешь, чтоб ребёнок живым остался. Я тебя выебу, а ты – ни звука, – а то ребёнка убью, а потом тебя.»

Потом подбадриваю, сгибая её в талии: «Я здоровый, красивый и сильный, не заражу и ты не забеременеешь.» Пусть воображает, что её ебёт красивый и сильный, ей приятней будет.

Женщина, разумеется, впадает в транс, а я её наклонил над коляской, прямо над ребёнком, и быстро её джинсы разрезаю или юбку задираю одной рукой, держа крепко, и твержу ей в ухо, чтоб не оглядывалась. Я их ебу только в зад – это утешает женщину, что её пизда останется чистой для мужа. Разумеется, для лёгкости проникновения у меня всегда в руке смазочные средства бутылочкой булькают. Так что я женщине боли не приношу уж точно, только страх. А у страха глаза велики.

Если, будучи одна, женщина может сопротивляться, рискуя собственной жизнью, то жизнью своего ребёнка она рисковать никогда не будет. Какая женщина не даст себя выебать ради спасения жизни своего ребёнка?

Кончив, я ей приказываю не оглядываться, считая до ста, потому как, если оглянется раньше, то, мол, опять пиздец ребёнку. Мобильник я у неё забираю, чтоб в полицию не настучала, и спокойно бегу к своей машине. Я всегда одеваюсь в спортивную одежду, чтобы мой бег воспринимался не как побег, а как тренировка.

Часто я использую портативную палатку, которая раскрывается, как зонтик. Она у меня маленьким рюкзачком за спиной. Когда я, прижавшись к женщине сзади, произношу ей в ухо заветные слова, я нажимаю кнопку и над нами раскрывается палатка, которая прячет действо от возможно появившихся прохожих. А когда ты убегаешь, женщина, если и оглянется, то тебя не увидит. И сделана палатка так, что, когда ты из неё вышел, разрез соединяется намертво и женщине потребуется время, чтобы сообразить, как из этой палатки выбраться.

Но все остаются довольны: я выеб тугой зад, женщина счастлива, что ребёнок и она сама остались не только живы, но и безо всяких увечий, да ещё палатку бесплатно получила.

А в палатку встроена камера, которая мне «на десерт» снимает женщину – большинство срочно садятся в кустах высрать моё семя. Камера передаёт заснятое мне на компьютер и самоуничтожается.

Тут ребёночек просыпается и улыбается из коляски своей самоотверженной маме…

Через несколько месяцев я оказался в том же парке, где я познакомился с насильником. Я был поражён необычно большому количеству матерей, гуляющих с колясками. Я люблю гулять по диким тропинкам в лесной части парка, и именно там я обнаружил пять гуляющих матерей с колясками, причём они попались мне на значительном расстоянии друг от друга.

С тех пор как я услышал от насильника его историю, я на всякую мать с коляской смотрел с подозрением – а не была ли она его жертвой?

Когда я быстрым шагом обгонял одну из матерей, я заглянул в коляску и увидел спящего младенца. Что-то показалось мне в нём подозрительным. Я замедлил шаг и несколько секунд шёл вровень с коляской – и тут я заметил, что это был не младенец, а кукла.