Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник)

Успех Плейбоя был абсолютный и мгновенный. Сразу пошёл в работу второй номер, в появлении которого Хефнер не был уверен, готовя к печати первый, и поэтому он даже не указал на нём его номер.

Публикация в журнале высококачественных фотографий обнажённых женщин на мелованной бумаге и продажа такого журнала в киосках и по подписке – такое было в то время революцией. Разумеется, обнажённые тела в журнале окружались весьма респектабельными статьями, карикатурами и шутками, а это было исключительно важно для Хефнера, ибо революцию он хотел делать бескровную (уж точно не проливая своей крови). Позже он чётко формулировал свою стратегию:

We re trying to project an acceptable rebel voice. – Мы стараемся выступать с приемлемой мерой протеста (1:142).

В первых номерах Playboy он обрушился на викторианские сексуальные традиции и на женщин, которые заманивают мужчин в брак, чтобы потом, разведясь, получать с них пожизненно деньги. Он рассматривал это как покушение на мужскую свободу. Получалось, что внебрачный секс предохраняет мужчину от западни брака, а моногамия – это искусственный анахронизм, придуманный попами. Мол, полигамия – вот это да. И опять тут же в качестве аргумента – фотография очередной голой бабы.

Какой здравый мужик, да ещё в те времена, не клюнул бы на такие просексуальные проповеди? Число молящихся на Playboy стало неудержимо расти.

Всевозможные попы и моралисты бросились тявкать на молодого Плейбоя и кусать его за икры (с целью повалить и вцепиться в горло). В 1955 году глава почтового управления не выдал лицензию на рассылку журнала, называя причиной отказа его непристойность. Хефнер подал в суд на почту и заявил, что почтовый администратор должен заниматься не редактированием журналов, а доставкой почты. Суд признал правоту Хефнера, да к тому же постановил, чтобы почтовое ведомство выплатило ему 100 000 долларов за понесённый ущерб.

Хефнер, в отличие от многих либералов того времени, был антикоммунистом, поскольку свобода слова, тем более сексуального слова, была возможна только при капитализме. Так что Плейбой являлся оружием в холодной войне, поскольку демонстрировал, как хорошо жить при капитализме. В 1959 году Никсон ездил в Москву открывать «Выставку достижений народного хозяйства» США и заявил, что американское изобилие, а не оружие выиграет холодную войну. Помню роскошные каталоги американских автомобилей, и у каждого из них стояла или сидела в нём роскошная женщина. Но что меня потрясло больше всего – это названия цветов машин: одна, которую в СССР обозвали бы красной, именовалась в каталоге имеющей цвет «брызги бургундского». А ведь именно такие машины и такие женщины заполняли журнал Плейбой. Так что Плейбой не только радикально менял нравы в США, но и содействовал разрушению СССР, открывая прослышавшему о журнале советскому народу глаза на способ жизни много лучший, чем на благо Советской власти.

В том же 1959 году Хефнер мирно (что для него характерно в отношениях с женщинами) развёлся со своей женой.

Журнал Playboy рос, цвёл, плодоносил. Редакция полнилась красивыми женщинами как сотрудницами, так и желающими обнажиться для фотографии в Плейбое , ну и, конечно, переспать с главными помощниками Хефнера, а ещё лучше – с ним самим. В то время, как поведал Хефнер, он имел якобы по 15–20 связей в год. Видно, ему теперь память изменяет, или под связью он имел в виду не просто разовую еблю на столе редакции (которых было просто не счесть), а женщин, с которыми он встречался по нескольку раз.

Как бы там ни было, но в редакции все еблись друг с другом. Если в других фирмах связи между сотрудниками были запрещены, то здесь они всячески поощрялись и были основанием не только для служебного повышения, но и для поднятия духа.

Тем не менее дисциплина в редакции тоже поддерживалась – так, Хефнер запретил ассистенткам и секретаршам жевать на работе резинку.

Джеймс Бонд был (и есть) любимым героем Хефнера. Ян Флеминг посетил редакцию в 1960 году и сказал на радость издателю, что Бонд, будь он реальным лицом, непременно был бы читателем Плейбоя.

Хефнер стал расширять своё деловое и идеологическое влияние. Он открыл ночные клубы под тем же названием Плейбой. За членство мужики платили приличную сумму и получали за это возможность входа, чтобы пускать слюней на зайчих (Bunnies) – официанток, одетых в закрытые купальники с пристёгнутым ватным хвостиком, который должен был вызывать ассоциации с заячьим. А на голову насаживали нечто, напоминающее заячьи уши. Мужики от этого вида баб кончали себе в коктейли и залпом их выпивали. Под страхом увольнения официанткам этим запрещалось общаться с клиентами на территории клуба и даже давать телефоны для встречи вне клуба (чтоб Хефнера не обвинили в насаждении проституции). Но, разумеется, те, у кого были хорошие деньги, ебли этих зайчих во все их хвосты и уши.

Попутно Хефнер стал делать телепередачи, где он, хозяином огромной квартиры, а потом – особняка, организовывал вечеринки, на которых выступали знаменитости, танцуя с красотками. Одна из таких программ называлась Playboy Penthouse. (Не потому ли вскоре Боб Гуччионе, подражавший формату Playboy , выбрал название Penthouse для своего журнала.) Через некоторое время Хефнер уже не в Чикаго, а в Лос-Анджелесе сделал телешоу Playboy After Dark.

Затем начались постройки отелей с казино, создание книжных и пластиночных издательств, агентства манекенщиц, лимузинового сервиса, финансирование фильма Романа Полански Макбет и «ещё чёрта в стуле» и – всё под названием Playboy. Так что не без оснований Хефнер начал считать себя самым успешным человеком из всех, кого он знает, и называл себя без всякой ложной скромности – гениальным. Противоречить этому мог только завистник.

Хефнер создавал о себе прижизненную легенду, которая, по его убеждению, должна была укреплять позиции журнала – он был олицетворением плейбоя, именем которого именовался журнал и все фирмы в империи Хефнера.

В 1960 году Голливуд решил (с подачи самого Хефнера) сделать о нём фильм. Хефнер имел в виду фильм, рассказывающий историю его жизни и успеха, но студия предоставила сценарий комедии об издателе, запутавшемся в женщинах. Комедия Хефнеру была не нужна – ему нужна была эпопея. Стали исправлять сценарий, но так и не сделали, как это хотелось Хефнеру, и к 1963 году фильм похерили.

Для Плейбоя писали лучшие писатели и журналисты, и платились им самые высокие гонорары, что было великим стимулом для привлечения талантов, которым предоставлялась полная свобода выражения мнений вплоть до резкой критики самого журнала и Хефнера.

Так как Playboy критиковали все кому не лень с точки зрения нравственности и морали, то Хефнер решил обстоятельно ответить по всем пунктам и написал пространное эссе Философия « Плейбоя ».