Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник)

По сути, Нойс с помощью множественного брака, мужского сдерживания и уважения к старшим в форме ебли с ними, подтвердил издавна существующее, но порицаемое моралью разделение половой жизни на наслаждение и на размножение. Мораль заинтересована завязать наслаждение и размножение морским узлом. Но всегда находится умелец, который этот узел разрубает, а общество поскорее завязывает новый узел, дав этому умельцу по яйцам. Во всяком случае, так шло дело во времена Нойса.

Нойсу удалось произвести чёткое разделение размножения и наслаждения, возведя семяизвержение в ранг чуть ли не зла. Кроме того, Нойс навертел массу теоретических обоснований, почему именно мужчине надо взять на себя ответственность за предотвращение беременности. По Нойсу, мужчины должны были приносить в жертву свой оргазм, и эта жертва, этот отъём наслаждения фальшиво именовались великим даром, якобы дающим мужчине ещё большее наслаждение.

Нойс эксплуатнул вечную схему: чем больше испытывает оргазмов мужчина, тем меньше он любит женщину. Женщина же более благодарна: чем больше она испытывает оргазмов, тем больше она любит мужчину.

В XX веке противозачаточная таблетка разрубила узел наслаждения и беременности раз и навсегда, причём без всяких религиозных или псевдонаучных обоснований. Просто беременность стала происходить по желанию женщины и люди стали совокупляться беззаботно, а только так и нужно совокупляться.

Однако с появлением таблеток ответственность за беременность снова обрушилась на женщину. В результате идея сдерживания потеряла для мужчин свою притягательность, и они с великой скоростью, а значит себялюбиво, устремились к своему оргазму, оставляя женщин неудовлетворёнными.

Чтобы теперь гарантировать удовлетворение женщины, после Онейды , где была наглядно продемонстрирована женская способность с юных лет наслаждаться каждую ночь с новым любовником, ныне лишь следует увеличить скорость подачи очередного любовника: с одного раза в 24 часа до одного каждые 10 минут. Так череда быстро кончающих любовников обеспечивает совокупление, продолжительность которого гарантирует наступление у женщины оргазма.

В наше время Нойс лишал бы девушку девственности за пару минут, и за ним следовала бы череда старейшин, доводящих дело до конца. И девушка так же радостно приучилась бы к множеству мужчин, безпоследственно орошающим её один за другим, как при методе сдерживания она с воодушевлением приучалась к долгому односамцовому сухостойному продвижению к оргазму. При возникновении такой привычки всего один мужчина будет представляться женщине недоделкой, символом незаконченности, и только группа мужчин станет для неё воплощением настоящей любви. Вместо множественного брака – множественный мужчина.

В начале существования Онейды пришлось запретить деторождение, так как надо было сначала обустроиться и наработать деньги, чтобы обеспечить возможность воспитания и образования потомства. Потом, когда Онейда достигла благосостояния, началось размножение под строгим контролем Нойса.

Из тех, кто лучше всех следовал заветам Нойса, выбрали для детопроизводства двадцать четыре мужчины, двадцать женщин – и понеслась обоюдооргазменная ебля.

Если пара хотела заиметь ребёнка, она обращалась с прошением, и Нойс со старейшинами одобрял зачатие на основании (как он говорил) их духовно-христианских качеств. Если женщина хотела ребёнка, то достойного мужчину ей всегда находили.

Когда желание плодиться одобряли, то женщина совокуплялась только с назначенным мужчиной, пока не забеременеет либо пока не отчается от безуспешных попыток. Мужчина же мог ублажать и других женщин.

Но самые интересные вопросы, как всегда, остаются безответными. Ну, хорошо, женщина забеременела и её можно было ебать не предохраняясь и метод сдерживания с ней не использовался? Значит ли это, что к ней устремлялись мужики со всей общины, чтобы с ней испытать оргазм? И при скором зачатии восемь месяцев её ебли до самых родов?

После одобрения пары на размножение в коммуне устраивалось нечто вроде свадьбы. Вечером собирались в театре все коммунисты и на сцену выходили будущие родители, они становились на колени друг перед другом, и им пели песни посвящения, сочинённые онейдовскими композиторами. После пения на сцену поднимались пары, что были в процессе создания зародыша, и целовали новоебленных.

Нойс находился под глубоким впечатлением от модной тогда евгеники Fransis Galton и решил выводить породу настоящих христиан. Задачей Нойса было произвести потомство, похожее на него самого, то есть на лучший образец христианина.

После рождения ребёнка мать в течение года-полутора, пока кормила грудью и пока он научался ходить, освобождалась от большинства общественных обязанностей и посвящала всё время ребёнку.

Начавшего самостоятельно передвигаться ребёнка отдавали в коммунистические ясли. Ребёнок знал, кто его мать, а часто и кто отец. Родители часто навещали своих детей, но в общине существовало понимание, что дети – это прежде всего божьи дети, а не родительские. За детьми добросовестно и с чувствами ухаживали, учили, воспитывали назначенные на эту работу «отцы» и «матери».

Разумеется, начальная разлука с матерью нередко была тяжёлой для малыша. Дети не понимали, почему они не могут оставаться постоянно с матерью, как это было раньше, рвались к матерям и плакали, но в итоге неизменно привыкали. Если для матери множественный брак сопровождался наслаждением от всякого мужчины и разлука с возлюбленным скрашивалась оргазмами с новым любовником, то разлука с детьми ничем не заменялась. Впрочем, разлука была относительной – ребёнок был всегда в пределах досягаемости для матери.

Нойс считал, что крепкие узы между матерью и ребёнком разваливали бы коммуну, поскольку родительская любовь должна быть перенаправлена в любовь ко Христу. А так как Нойс являлся наместником Христа на Земле, то вся любовь должна была быть направлена на Нойса и на членов общины. Нойс вовсе не был бессердечным и холодным – наоборот, он понимал и сочувствовал матерям:

Я уважаю великую привязанность матери к своему ребёнку, как я уважаю всё великое.

Так что дети общались со своими родителями, но не постоянно и вкушали дополнительную любовь от всех взрослых, которые оказывались их тётями, дядями и прочими родственниками.

Предпочтения в выборе отца для будущего ребёнка были основаны на моральных, интеллектуальных и физических качествах, но прежде всего на условии правильной веры. Правильность веры определялась послушностью и искренностью в следовании заветам Нойса.