Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник)

Так что медитация для буддистов – это «наука побеждать» непримиримых врагов человечества: желания и страсти.

Для меня важно другое: если буддисты избавляются от желаний, то я стремлюсь их возрождать как можно скорее и чаще. Моя религия – это любовь к желаниям, а это и есть любовь к жизни.

Однако буддизм не останавливается на борьбе с желаниями. Он следует поговорке:

Если не можешь победить врага, сделай его своим союзником.

Так что если христианство зациклено на подавлении секса, отрицании и порицании его самим бесполым рождением Христа с его безъебальной жизнью, то буддизм, осознавая мощь секса, старается переманить его на свою сторону и делает это с помощью тантры. Так что неудивительно, что именно на неё у меня обратилось главное внимание.

И хотя имеются ссылки на Будду, который якобы заявлял, что просветления возможно достичь только при безбрачии и при воздержании, тантристы всегда утверждали, что всё это – хуйня и вожделенное просветление можно достичь именно в сексе.

Плюнул бы я на этот суицид буддизма, если бы не заполонило Запад слово «тантра», которое родом из того же буддизма, но стало символизироваться с супереблей.

В любой религии привлекает прежде всего секс, в позитивной ли форме, как в исламе, или в негативной, как в христианстве, поскольку людям необходимо так или иначе жить сексом, будь то в мире с ним или в войне.

А тут, откуда ни возьмись, появляется учение, которое якобы говорит: ебитесь, да так, чтобы мозги отшибало, – и называется это учение тантрой. Неудивительно, что для людей, которых воротит от ортодоксальных религий, шугающих секс, стала привлекательна религия, которая сексом манит.

Что же это за такая тантра-шмантра?

В тибетском буддизме нет богов в западном понимании этого слова. Их божества – это будды, которые в прошлых жизнях были обыкновенными людьми, но которые преодолели «обыкновенное» с помощью медитаций и прозрений.

Когда тибетец повторяет свою краткую молитву (mantra), обращённую к какому-либо будде, то он не просто просит благословения или помощи – главная его цель самому стать буддой. Мудрость и сочувствие – основные качества будд. Причём забота о других – залог успеха, ибо всякие религиозные обряды будут лишены своей силы, если будут обращены только на самого себя.

Так как будда – это не бог, а всего лишь «просветлённый», то каждый им стать может. Каждый буддист-солдат мечтает стать генералом-буддой. Задача буддиста не клянчить бога о помощи, а стать самому богом, чтобы улучшать жизнь другим.

Разные пути медитации, связанные с изничтожением желаний, занимают несколько перерождений, чтобы добраться до состояния будды. А вот тантра является самым «передовым» учением, и она ведёт самым кратчайшим путём к тому, чтобы стать буддой в течение всего лишь одной жизни. Тантра – это не сплошной секс, он является лишь неотъемлемой частью её комплексного подхода к жизни, и потому для того, чтобы стать буддой за одну жизнь, надо обязательно заниматься сексуальной составляющей тантры. Слово «тантра» имеет немало значений, самое простое – это «сеть». Но также можно его перевести как «система», «ритуал», «доктрина».

Тантра – это теория и практика медитации, которая описана в старинных эзотерических текстах, где делается акцент на изменение мышления с помощью зрительных образов, символов и ритуальных действий. Есть огромное количество школ тантры, исходящие от разных будд.

В отличие от аскетических традиций буддизма, которые пытаются найти счастье через сложные или болезненные медитации, тантра предлагает найти счастье через супервосторженное состояние ума. Тантра переводит наслаждение в состояние глубочайшего познания-осознания. Причём не только наслаждение, а все эмоции и действия направляются на достижение этого просветлённого состояния.

Для меня это представляется вполне конкретной картинкой. Сексуальный железнодорожный состав несётся на полной скорости к станции Наслаждение, где после недолгой стоянки он снова понесётся к городу Восторг и т. д. Но тут на железнодорожные пути выходит тантрист, переводит стрелку, и наш огнедышащий состав на полной скорости перескакивает на другие пути, которые ведут его в тупик, где наш состав разбивается вдребезги, но зато пробивает стену в небытие нирваны. Правда, никто, кроме самого стрелочника-тантриста, этой целесообразной катастрофы не видит, ибо поезд исчезает из виду и вполне возможно, что на путях, куда тантрист перевёл состав, никакого тупика-то и нет, а есть какой-нибудь полустанок под старым романтическим названием Сладострастье. Но тантрист держит это под строгим секретом и никому об этом не говорит и даже от себя изо всех сил скрывает.

Поясняю, тантра решила не подавлять похоть, за которой она признаёт огромную мощь, а осознанно перенаправлять её, использовать мощь похоти для освобождения от неё же. То есть тантра, используя современную терминологию, превращает сублимацию из подсознательного феномена в осознанный.

Проблема, с точки зрения тантры, не в сексуальном желании, а в его ложной направленности на объекты (баб), что ведёт к страданиям и рабству (у баб). Таким образом, если направить силу желания на медитацию, то оно становится методом преодоления желания. Буддисты даже поэтический образ для этого придумали: две палочки, которые трением рождают пламя, сами этим пламенем и пожираются. Вот какие умники эти буддисты-тантристы-палочники-дырочники.

Такое хитрое отношение применяется не только к сексуальному желанию. Тантра – это «системный подход» ко всем желаниям, который использует их лишь как средство к самосовершенствованию. Например, ты спишь, но не просто для того, чтобы спать, а чтобы отдохнуть для усиленной утренней медитации. Ешь, но не для утоления голода, а чтобы набраться сил для того же. Даже дефекация – это лишь торжественное приготовление для дальнейших медитаций (я, например, считаю, что дефекация и есть медитация).

Пускание всего на пользу самосовершенствованию (которое, напомню, состоит в изничтожении желаний) иллюстрируется на примере одного тантринского ламы. Он бежал в Индию, когда Китай узурпировал Тибет, и работал чернорабочим на постройке дорог. Когда ламу случайно узнал его бывший ученик, он спросил своего учителя: почему тот все эти годы работал чернорабочим, вместо того чтобы объявить, кто он, – ведь тогда он сразу бы избавился от тяжёлой работы и снова обрёл бы множество учеников. Лама ответил так: ему, мол, всё равно, работать ли на строительстве дорог или жить в монастыре, ибо, когда он лопатил грязь, он представлял, будто он приносит дары буддам, а когда он ворочал валуны – это для него символизировалось с борьбой по устранению своих мыслительных границ. (Вот оказывается, чего не хватало для счастливой жизни советским строителям дорог в ГУЛАГе.)