Исаак Ермашев - Сунь Ят-сен

Пекинский хитрец заюлил, завертелся, пустил в ход лесть и притворство. Прислал длинное послание: «Республиканская форма правительства — наилучшая из всех, это подтверждено опытом всех стран. Цель, которой вы, сударь, отдали столько глубокого ума, достигнута. Вы должны, бесспорно, занять положение, дающее высочайшее удовлетворение, и никогда не позволить, чтобы монархический образ правления мог снова установиться в Китае. Поскольку достижение единства влечет за собой величайшие последствия, я самым серьезным образом желаю отправиться на Юг, чтобы выслушать ваши мудрые советы и вместе с вами выработать план действий».

12 февраля в Пекине был обнародован измененный эдикт. Император отрекался от престола, но сохранял свои дворцы, титул и право на получение крупной пенсии. Династия лишалась каких бы то ни было прав на участие в управлении государством. Царству маньчжуров пришел конец.

14 февраля Сунь Вэнь подал в отставку. Он писал Государственному совету: «Настоящим вручаю вам свою отставку с поста временного президента Китайской республики и обращаюсь к вам с просьбой избрать достойного и способного человека на пост" президента».

15 февраля Совещательная палата избрала Юань Ши-кая временным президентом республики. Он поставил условие: Сунь Вэнь и правительство будут продолжать исполнять свои обязанности до его вступления в должность, что должно было произойти в столице республики — Нанкине, как было договорено. Руководство Объединенного союза считало, что одержана полная победа.

Юань Ши-кай и не думает ехать в Нанкин. Вступление в должность, клятва на верность народу — для него это не более как комедия. Власть у него. Нанкинских лидеров он «обыграл». Маньчжуров — спихнул. Остается придумать какой-нибудь трюк, чтобы остаться в Пекине и сохранить здесь столицу. Если он нужен республиканцам, пусть перебираются сюда, на Север!

18 февраля Юань узнает, что из Нанкина в Пекин выехала специальная делегация. Совещательной палаты, которая должна сопровождать нового временного президента в столицу. В составе делегации Сунь Цзяо-жэнь, Ван Цзин-вэй, Цаи Юань-пэй и другие деятели.

Делегация прибыла в Пекин, где ее встретили весьма торжественно. Устраивались приемы и обеды. Произносилось много речей о предстоящем торжественном акте вступления Юаня в должность. Все было как нельзя лучше.

Неожиданно все переменилось.

29 февраля господин временный президент о чем-то долго совещался с глазу на глаз с командиром стоящей в Пекине 3-й полевой дивизии, генералом Цао Кунем. Этот Цао Кунь — прелюбопытнейшая личность. Как и многие другие генералы маньчжурской армии, он начал свою «военную карьеру» атаманом бандитской шайки. Потом поступил на военную службу, стал выдвигаться, был направлен в военную школу и в 1902 году получил звание генерала. Когда Юань Ши-кай приступил к формированию на Севере частей «Новой армии», он привлек Цао Куня и дал ему дивизию. Цао был предан Юаню как собака.

О чем они так долго беседовали в то февральское утро?

В тот же день вспыхнул бунт в частях 3-й дивизии. Солдаты разграбили несколько магазинов, подожгли какие-то дома, устроили дебоши на улицах, стреляли в прохожих… Против них послали другие войска, дав им «строжайший» приказ: «усмирить мятежников». 2 марта беспорядки вспыхнули и в Тяньцзине. Это было как раз то, чего ждал Юань. Он начал доказывать, что не может покинуть Пекин в такое время. Ведь на него пала бы ответственность за продолжение беспорядков в бывшей столице, где остаются все иностранные посольства и миссии, требующие наведения порядка в городе, откуда они вовсе не собираются уезжать. Нет, он никак не может ехать в Нанкин. Очень жаль, но что же делать! А почему нельзя провести церемонию вступления его в должность и принесение клятвы здесь, в Пекине? И не лучше ли вообще перевести сюда из Нанкина все республиканские правительственные учреждения, Совещательную палату?.. Но что скажет этот страшный Сунь Вэнь? Как оказать на него давление? Специальное секретное послание летит в Учан, где сидит вице-президент Ли Юань-хун. Тот, конечно, на стороне Юаня, и он пишет Сунь Вэню, умоляет не возражать, чтобы Юань остался в Пекине и. «спас положение». Как бы мимоходом Ли добавляет, что, с его точки зрения, столица должна быть в Пекине, а не в Нанкине. Большинство министров охотно принимают эту точку зрения. Сунь Вэнь доказывает, что Юаня необходимо увезти из старой столицы, центра реакции, ибо «нужно извлечь тигра из его горного логова». Не слушали его. Опять появился Чжан Бин-линь и совместно с Сун Цзяо-жэнем повел кампанию против сохранения столицы в Нанкине.

Сунь Вэнь страшно возмущен этой кампанией и поражен политической слепотой правительства республики.

Когда в Пекине «навели порядок», временный президент заявил, что готов провести требуемую республиканцами церемонию вступления в должность и принесения клятвы на верность народу. Церемония состоялась 10 марта. В тот же день Совещательная палата утвердила временную конституцию республики, приняла решение об оставлении столицы в Пекине и объявила перерыв в своих занятиях, чтобы возобновить их там 29 марта.

Итак, после шести месяцев борьбы и переговоров республика, наконец, по крайней мере на бумаге установлена во всем Китае.

Но победа не обеспечена. Для Юаня «конституционные гарантии» — пустой звук. Соглашатели из руководства союза скатились на позиции либералов. Для них революция завершена, в то время как в действительности она по-настоящему только начинается.

1 апреля Сунь Вэнь окончательно слагает с себя полномочия временного президента республики.

Кто будет премьер-министром нового правительства? Юань, не зная, что его доверенный на переговорах в Шанхае Тан Шао-и вступил в Объединенный союз, назначил его на этот пост. Тан согласился, и Сунь Вэнь передал ему государственную печать.

В конце марта Совещательная палата утвердила состав правительства. Четверо министров — члены Объединенного союза: министр юстиции — Ван Чун-хой, министр народного просвещения Цай Юань-пэй, министр сельского и лесного хозяйства — Сун Цзяо-жэнь, министр торговли и промышленности — Чэнь Ци-мэй.

А Сунь Вэнь? Он решил целиком посвятить себя преобразованию страны.

— Я слишком долго пробыл за границей, пора пожить среди народа, — сказал он, покидая Нанкин.

Не доверял Юаню и упрекал лидеров Объединенного союза в соглашении с Пекином. Сказал в сердцах, прощаясь с ними:

— Нынешнее положение создали вы сами!

Сунь Вэнь издал обращение ко всем последователям, в котором заявлял, что оставляет политическую деятельность, чтобы заняться воспитанием народа и экономическими вопросами, в частности вопросами индустриализации страны. Он горячо убеждал своих товарищей не тратить силы на так называемую «государственную политику», а развернуть широкую деятельность в массах и помочь ему в осуществлении программы экономического преобразования.