Исаак Ермашев - Сунь Ят-сен

Я не сомневаюсь в том, что Пекин будет стараться связать с формальным признанием Советского правительства условия, которое Америка и другие капиталистические державы определят как своего рода qui pro quo (услуга за услугу. — Ред. ) за признание этими державами любой новой администрации, возглавляемой Цао Кунем.

В случае, если Вы найдете безнадежными переговоры с Пекином на условиях, которые, не ущемляя суверенных прав китайского народа, поставили бы новую Россию в положение международного равенства с другими иностранными державами. Вам, может быть, придется рассмотреть целесообразность приезда в Кантон и переговоров с моим новым правительством, в настоящее время формирующимся, вместо того чтобы возвращаться в Москву с пустыми руками. Капиталистические державы будут пытаться нанести через Пекин и посредством Пекина новое дипломатическое поражение Советской России. Но всегда имейте в виду, что я готов и имею теперь возможность раздавить всякую такую попытку унизить Вас и Ваше правительство.

Совершенно искренне Ваш

Сунь Ят-сен».

«Наиценнейшее сообщение», так взволновавшее Сунь Вэня, касалось добровольцев-советников, которых он с нетерпением ждал. Вскоре Сунь узнал о том, что в Кантон выехали первые советники и среди них видный политический деятель М. М. Бородин.

Сунь Вэнь чувствовал, что силы его удесятерились. Нет, теперь уж никто не сможет заставить его уйти из Кантона. Не те времена! Теперь у китайской революции могущественный союзник и друг.

Эти осенние дни 1923 года были лучшими в трудной, полной испытаний, опасностей и тревог жизни Сунь Вэня. Каждый из этих дней приносил что-нибудь новое, и он все явственнее ощущал, что в развитии революции, которой он себя посвятил с юношеских лет, наступил глубокий поворот — поворот к победе над врагом, куда более могущественным, чем маньчжурское самодержавие.

…Теперь нужно укреплять и расширять политическую и территориальную базу китайской революции в Кантоне и вообще на Юге. Но в первую очередь — завершить реорганизацию Гоминьдана.

Что уже сделано?

Назначенный 6 сентября 1922 года «Комитет 9-ти» представил 1 января 1923 года проект программы и устава. Идеи программы отражены в выпущенном тогда же манифесте о необходимости демократических преобразований. Манифест выдвигал принцип: «Стремиться к изменению договоров и восстановлению свободного и равноправного положения нашей страны на международной арене». В те же дни появилось совместное заявление Сунь Ят-сена — А. А. Иоффе, в котором этот принцип нашел полное признание Советского Союза.

В этих документах ощущается прогрессивное развитие взглядов Сунь Вэня на проблемы борьбы против империализма. Антиимпериалистический и антифеодальный курс начинает все яснее проступать в политике руководства Гоминьдана. Закладываются основы новой ориентировки — знаменитые «три политические установки»: союз с СССР, союз с Коммунистической партией Китая, союз с рабочими и крестьянами, забота об их нуждах.

Проект нового устава впервые в истории Гоминьдана вводит регулярные съезды партии и заседания руководящего комитета (ЦК), намечает создание местных организаций во всех частях Китая.

Проекты, разработанные «Комитетом 9-ти», известны под названием «Первой реорганизации». Так было положено начало большому делу.

В октябре 1923 года в Кантон прибыл М. М. Бородин. В первой же беседе с Сунь Вэнем он сказал:

— Я приехал сюда, чтобы отдать себя в распоряжение китайской национальной революции. Ваша цель — борьба против иностранного империализма, что является также и нашей целью…

Еще он сказал, что Гоминьдан страдает от серьезных недостатков: 1. Слаба дисциплина. 2. В партии много чуждых людей — продажных чиновников и авантюристов. 3. Партия не имеет массовой базы. Без устранения этих недостатков Гоминьдан не сможет стать действенной силой.

Через пять дней после приезда Бородин сделал большой доклад на заседании Гуандунского провинциального комитета Коммунистической партии Китая об основных чертах плана реорганизации Гоминьдана, чтобы превратить его в сильную, дисциплинированную партию, способную вести за собой массы.

13 октября предложения Бородина были одобрены Сунь Вэнем и его ближайшими соратниками.

25 октября Сунь Вэнь назначил Временный Центральный Исполнительный Комитет Гоминьдана в составе девяти человек, в том числе одного коммуниста, для окончательной разработки плана реорганизации, а также проекта программы и устава. Эта работа заняла три месяца.

Обо всем этом Сунь Вэнь довел до сведения всей партии и народа специальным «Манифестом о реорганизации Гоминьдана» (ноябрь 1923 г.). В манифесте кратко изложены основные этапы в развитии партии и перечислены задачи и цель реорганизации: превратить Гоминьдан в хорошо организованную и обученную политическую партию, которая в соответствии со своей исторической миссией должна учитывать чаяния народных масс и вести их на борьбу за достижение своих политических целей. Далее говорилось о том, что после завершения подготовительной работы будет созван Всекитайский съезд Гоминьдана, который утвердит новую программу и устав. В манифесте также говорилось: «Надо провести чистку рядов партии, освободившись от недостойных и сохранив лучших ее членов».

13 декабря М. М. Бородин был официально назначен политическим советником Кантонского правительства и Гоминьдана. Сообщая об этом Бородину, Сунь Вэнь сказал: «Мы знаем, кто наши друзья, кто — враги». Бородин, конечно, понимал, что его авторитет, доверие Сунь Вэня к нему — это выражение братских чувств, которые трудящиеся Китая и руководители революционного движения питали к Советскому Союзу — великому другу китайского народа. В одном из своих выступлений Бородин правильно сказал: «В чем секрет симпатий к русским в Китае? Русские — единственный народ, который смотрит на китайцев, как на равноправную нацию, и обращаются с ними, как с равными». Не «московское золото», о чем шумела реакционная капиталистическая печать и вслед за ней — реакционная китайская печать, а московская дружба завоевала сердца китайских патриотов.

А в Пекине в это время разыгрывался позорнейший фарс — «избрание» бывшего бандита Цао Куня на пост президента. Так было угодно американскому империализму. Депутаты парламента (многострадального парламента, избранного еще в 1913 году!) не хотели голосовать за Цао. Многие из них разъехались по провинциям. С 13 июня в Пекине не было «главы государства». (Ли Юань-хун повздорил с У Пей-фу и был прогнан им.) Депутатов это мало заботило — они привыкли ко всему. Но Цао не терпелось занять кресло президента. С июня депутатов стали силой сгонять в столицу. Других соблазняли деньгами. Но все же нашлись депутаты и сенаторы, которые не пожелали участвовать в этой гнусной сделке. Они пробовали уехать из Пекина. Не тут-то было! Их бесцеремонно вытаскивали из вагонов. Не явившихся на заседание депутатов и сенаторов выволакивали из квартир и под конвоем приводили в парламент. «Демократия» торжествовала!