Алексей Шишов - 100 великих героев 1812 года

– От самой небось матушки-Москвы везли. Всю Белокаменную сожгли и пограбили. Как нехристи, людей обирали.

Его товарищ, скакавший рядом, предложил шутя:

– А ты, Герасим, коли встретишь тех французиков-то, не зевай. Парижское добро не хуже московского! Пускай с нами поделятся. Вот и поквитаемся.

Герасим ответил в тон острившему соседу:

– Дай Бог вскорости поквитаться. Уж своего мы не упустим. Отвоюем малость.

Французские солдаты маршала Нея загнаны в лес в сражении под Красным. Художник А. Ивон

Отступавшую неприятельскую колонну русские уланы нагнали скоро. Эскадронный дал команду, и конники, опустив пики или обнажив сабли, ринулись на уходящую вдаль вереницу повозок и саней, среди которых понуро брели группы мерзнущих людей.

Захлопали выстрелы. Французы отбивались вяло, охотно сдаваясь в плен. Многие уходили на запад без оружия, брошенного по дороге как лишняя тяжесть. Словом, уланам больших трудов разметать арьергард вражеской колонны не составило. Солдаты Наполеона, как поговаривали между собой уланы, после схватки за Малоярославец «стали уже не те». Даже бились без прежней бойцовской злости и упорства.

Однако для лейб-гвардейского эскадрона этот день победно легким не стал. Противник у Красного еще держался бодро. Маршалы Наполеона имели еще немало боеспособных полков, пусть и заметно поредевших, которые, повинуясь их приказу, могли пойти в бой. Таким оказался 18-й полк французской линейной пехоты в несколько сот штыков. Именно с колонной этого полка вскоре и повстречались уланы.

Где-то в середине вражеских рядов колыхался квадратный штандарт с «орлом», красиво рисуясь на зимнем небе. Знаменосец крепко сжимал его древко, для надежности ремнем прикрепленное к амуниции. Знаменщика спереди прикрывало несколько солдат. При виде развевающегося штандарта Дарченко даже вжался в седло от дерзкой мысли, набежавшей вдруг:

– Вот бы отбить его…

Тем временем русские всадники разворачивались для атаки. Ждать действия неприятеля уланы не привыкли. Раз сошлись на удобном для конного строя поле, значит, быть бою. Французский линейный полк стал сворачиваться в каре, чтобы пулями и штыками отбить удар конницы.

Герасим Дарченко решил рискнуть и отличиться. Всадник дал шпоры коню и, вырвавшись из строя, понесся прямо на вражеского знаменосца. Кто-то из своих кричал ему вслед:

– Дарченко! Уймись! Вернись назад!..

Но тот словно не слышал. Летел вперед с пикой в руке, все мысли – о штандарте.

Одиноко скачущий русский всадник несколько озадачил французских пехотинцев. Бывалые воины с изумлением смотрели на смелого конника в темно-синем мундире и шапке с белым султаном. Доскакав до вражеских рядов, улан метнул пику в знаменосца и выхватил саблю. Коня не сдерживал. Пика не достигла цели и зацепила переднего солдата. Тот вскрикнул от боли, схватившись за плечо. Раздавая удары направо и налево, Дарченко в мгновение ока оказался около знаменщика, уже схватившегося за пистолет. Однако конник опередил его и рубанул клинком наотмашь.

Кругом что-то кричали ошеломленные французы. Герасим уже выхватил штандарт из рук опускавшегося на землю знаменщика. Но ремни не отпускали знаменное древко. Рубанув саблей по древку, удалец завладел желанной добычей.

Тут французы наконец опомнились. Вокруг улана-гвардейца замелькали штыки, сабли и разозленные усатые лица. Дарченко лихо отбивался саблей и древком штандарта, вертясь в седле, словно циркач. Но все таки никак не мог вырваться из кольца врагов, чтобы ускакать к своим. И тут под ним убили лошадь.

Так бы и закололи штыками храбреца, да к тому подоспела помощь. Лихой наездник корнет Карачаров подскочил к месту схватки и, свалив ударами сабли нескольких французских стрелков, отбил Дарченко. Открыл ему спасительный путь к эскадрону. Вслед им хлопали выстрелы, неслась солдатская ругань и угрозы. Со штандартом в руке корнет, прикрывая Дарченко, с трудом отбивался от французов, пытавшихся вернуть святыню полка. Тут подоспел еще один корнет – Болыдвинг, которому Карачаров и бросил «орла».

Французский линейный полк пришел в движение. Но тут из-за заснеженного леска на поле стала выходить лава русской конницы, спешившей на помощь передовому эскадрону. Это были три эскадрона лейб-гвардии Уланского полка, ведомые временным полковым командиром полковником В.П. Гундиусом. Уланы спешили поучаствовать в деле под Красным.

Заметив, что противник получил подмогу, вражеская колонна пехоты смешалась в рядах и стала торопливо отходить под прикрытие своих батарейных орудий. Уланы с криками настигали линейный полк, чтобы навязать ему бой…

Наполеоновскую армию под Красным разбили наголову. В числе наиболее отличившихся оказался и лейб-гвардии Уланский полк. А рядовой Дарченко, чей подвиг был у всех на устах, стал знаменитостью своего полка: посмотреть на него приходили офицеры других полков. На все приветствия Герасим, удивленный таким всеобщим вниманием, смущенно отвечал, демонстрируя трофейного «орла»:

– Захотелось мне поквитаться с ними за сожженную матушку-Москву. Погодите, вот придем в Париж, дай-то Бог…

Как водится на войне, после сражения стали подводить итоги: сколько погибших и раненых, сколько пленных, какие трофеи взяты, как и кто примерно отличился под Красным. Эскадронный командир написал рапорт полковому начальству. И лично отвез его вместе с отбитым штандартом генерал-майору А.С. Чаликову. Тот, расспросив подробности, отправил свой рапорт в штаб 1-го кавалерийского корпуса. К донесению приложил «орла» – знамя полка линейной пехоты Наполеона.

Командир корпуса генерал-лейтенант Ф.П. Уваров, в свою очередь, доложил о подвиге главнокомандующему русской армии генерал-фельдмаршалу М.И. Голенищеву-Кутузову. Тот с интересом выслушал рассказ о геройском деле. Он захотел посмотреть на того молодца, что отбил у французов штандарт. За рядовым Герасимом Дарченко сразу послали.

В эскадроне переполошились. Такое случается не часто! Геройского улана осмотрели со всех сторон – справно ли сидит на нем форма, весел ли конь – и отправили с посыльным в армейскую штаб-квартиру.

Кутузов с минуту разглядывал гвардейца. Открытое лицо, ладная фигура… Улан как улан. Краса российской кавалерии. Спросил его:

– Молодец. Наслышан про твое молодечество, знатный штандарт отбил у французов. Небось сильно озлобился на них?

Немного растерянный от приветствия самого Кутузова, Герасим Дарченко, стараясь держаться как можно достойнее, ответил:

– За матушку-Москву, ваша светлость, посчитался с французами. Теперь им за все злодеяния отвечать в бою приходится. Чтоб больше к нам не совались.