Игорь Мусский - 100 великих афер

Разумеется, в центре всеобщего внимания находился Мозес Шапира. В его биографии осталось немало темных мест. В прошении германскому консулу в Иерусалиме, датированном 1860 годом, антиквар написал если и не всю правду о себе, то по крайней мере место рождения указал точно: «Я родился в 1830 г. в Каменец-Подольске, где получил в юности соответствующее образование. В возрасте 25 лет я присоединился к своему деду, который собирался эмигрировать в Израиль. Из-за политической ситуации, которая ограничивала миграцию евреев моего социального положения, мы вынуждены были отказаться от своих паспортов и после пересечения границы утратили свои права как граждане России… В Бухаресте я приблизился к евангелической вере и был обращен в христианство… Три года назад я приехал в Иерусалим, где присоединился к общине англиканских новообращенных. Поскольку я не имею гражданства, то прошу покровительства прусского консулата и предоставления паспорта как свидетельства этого покровительства».

Гражданство ему дали. Мозес Вильгельм поступил на учебу в мастерские при Церкви Христа. В 1861 году Шапира женился на немке-лютеранке Розетте Йокель, сестре милосердия. От этого брака родились две дочери.

Шапира открыл лавку древностей на Христианской улице и в течение многих лет торговал древностями и манускриптами в Иерусалиме. Он снабжал библиотеки Берлина и Лондона ценными древнееврейскими текстами, главным образом из Йемена. Мозес Вильгельм нашел и впоследствии продал Германии комментарий к Мидрашу, принадлежавший перу Маймонида.

В 1868 году в Месопотамии была обнаружен камень с надписью моавитского царя Меши (IX век до Р.Х.). Вскоре на рынке в Иерусалиме появились глиняные изделия, которые выдавались за древние предметы, найденные у Моавского камня. Именно продажей «моавских идолов» – грубой подделки – Берлинскому музею была запятнана репутация Шапиры. За 1700 глиняных предметов немцы заплатили 22 тысячи талеров. Французский консул в Иерусалиме Шарль Клермон-Ганно выяснил, что эти «древности» были изготовлены в мастерской Селима, приятеля Шапиры.

Нанесенный «моавскими идолами» ущерб Шапира в какой-то мере компенсировал другими, бесспорно подлинными древностями. Несколько его рукописей купил Альфред Сутро, мэр Сан-Франциско для Публичной библиотеки.

Моавитский камень

Каким образом у антиквара оказались кожаные свитки «Второзакония»?

Противники Шапиры рассказывали следующую историю. В 1877 году он обходил еврейские общины Йемена, представляясь странствующим раввином. Шапира уверял окружающих, что собирает старинные манускрипты и свитки Торы якобы для создания хранилища рукописей в Иерусалиме. Многие манускрипты ему дарили, некоторые он покупал, а иногда – отбирал силой с помощью подкупленных мусульманских шейхов. Вернувшись в Иерусалим, Шапира нанял каллиграфов из Еврейского квартала. Они стирали со старинных свитков древние надписи, а затем наносили новый текст библейского «Второзакония», придуманный гениальным фальсификатором.

А вот рассказ самого Шапиры. В июле 1878 года он попал в дом арабского шейха Махмуда ал-Араката, где разговорился с бедуинами. От них он узнал, что арабские пастухи использовали в качестве убежища пещеры в Вади-эль-Муджиб, у восточного берега Мертвого моря. В одной из пещер они наткнулись на «несколько тюков ветхого тряпья». Разорвав полотняную обертку, арабы обнаружили внутри «колдовские заклинания».

Пещеры, по словам бедуинов, были сухими, и это навело Шапиру на мысль о благоприятном стечении обстоятельств, которое могло бы способствовать сохранению древних текстов столь же действенно, «как и почва Египта». Теряясь в догадках над тем, что за «колдовские заклинания» это могли быть, Шапира, по его словам, заручился поддержкой шейха и в результате заполучил фрагменты «набальзамированной кожи», в которых он впоследствии распознал пересказ «последней речи Моисея на равнине Моава».

В отличие от канонического текста во «Второзаконии» Шапиры отсутствовали последние строки, касающиеся смерти Моисея. Антиквар предположил, что речь идет о собственноручной, автографической версии величайшего из пророков, ибо, несмотря на величие пророческого дара, своей смерти он описать еще не мог, и строки эти появились в Писании в последующих копиях!

Шапира держал у себя рукописи «Второзакония» несколько лет, прежде чем надумал их продать. Он утверждал, что повез их в Европу только после того, как профессор Шредер, консул в Бейруте, в середине мая 1883 года подтвердил подлинность рукописей. Шапира был убежден, что в его распоряжении оказался один из источников Библии. В финансовом отношении такое открытие означало даже нечто большее, чем роскошную жизнь. Дочь Шапиры вспоминала наивные мечты, которым предавались члены ее семьи: они не только будут жить во дворце, но еще и построят прекрасную лечебницу с садом для прокаженных или даже купят всю Палестину.

Шапира повез кожаные свитки в Лейпциг, чтобы снять с них копии. «Их смотрели тамошние профессора. Доктор Герман Гуте, собирающийся о них писать, вполне в них верит, – отмечал Шапира. – Первоначально рукописи в качестве бальзамирующего вещества были покрыты битумом. Впоследствии они еще более потемнели в результате обработки их маслом и спиртом. Масло употреблялось арабами, с тем чтобы рукописи не становились ломкими и не страдали от сырости».

Но Шапира умолчал об одном существенном обстоятельстве: во время своей предыдущей поездки в Германию он передал свитки на экспертизу в Королевский музей в Берлине, и комиссия под председательством профессора Рихарда Лепсиуса объявила манускрипты «хитроумной и бесстыдной подделкой». Тем не менее берлинцы выразили готовность за незначительную цену приобрести рукописи. А может, они таким нечестным способом хотели завладеть древними текстами? По крайне мере Шапира увидел в сделанном ему предложении знак того, что хитрые немцы считают рукописи подлинными.

В Лондоне Шапиру встретили доброжелательно, хотя не все считали кожаные свитки «Второзакония» подлинными. Мозес Вильгельм показал свитки секретарю Общества палестинских исследований, писателю Уолтеру Безанту. Тот сразу обратил внимание, что рукопись написана черными чернилами, через две тысячи лет все еще столь же свежими, как и в момент написания. Многие удивлялись тому факту, что свитки были захоронены в сухой пещере в Моаве. Капитан Клод Р. Кондер, занимавшийся картографированием Западной Палестины, убеждал всех, что все пещеры Моава глинисты и сыры, и он никогда не поверит, что рукописи на подверженной тлению коже могли более двух тысяч лет пролежать погребенными в стране, где средний уровень осадков достигает 20 дюймов.