Игорь Муромов - 100 великих путешественников

В конце июня в Иркутске случился сильный пожар, продолжавшийся три дня. Сгорело несколько десятков улиц. Когда Черский приехал в Иркутск, то вместо своего дома увидел только пепелище. Записки и коллекции, привезенные из экспедиций, сгорели. Огонь уничтожил громадную библиотеку, заключавшую в себе прежде всего труды из области географии и естествознания, а также бесценные старые книги.

Черский уволился из музея и приступил к обработке материалов последней экспедиции. Несмотря на болезнь сердца и ревматизм, ученый готовится к новой экспедиции.

Зимой 1880 года он закончил свой труд о Байкале. Работа Черского, подкрепленная чертежами, геологической картой и найденными им ископаемыми, опрокидывала тезисы Гумбольдта и Миддендорфа и вызвала чрезвычайно большой интерес научного мира. Черский был награжден золотой медалью, а его карту выслали на Международный геологический конгресс в Венеции.

Окрыленный успехом, не обращая внимания на плохое состояние здоровья, в 1881 году исследователь снарядил экспедицию в долину реки Селенги до самого города Кяхта. Его спутником в этой экспедиции оказался Николай Витковский.

Селенга, наибольшая из впадающих в Байкал рек, в устье протекает по широкой, плоской долине. Продвигаясь вверх по реке, путешественники убедились, что долина сужается, а горы сближаются и сжимают русло скалистыми берегами. Исследование этой цепи гор дополнило изучение Байкала.

Летом 1885 года из Петербурга пришло радостное известие: помилование и вызов в столицу. После 20 лет ссылки…

В Петербург Черский привез геологическое описание трассы, составленное во время путешествия. Это был профиль части Сибири в широтном направлении. В том же 1885 году Черский впервые выделил два главных типа рельефа: от Байкала до Оби – плоская возвышенность, от Оби до Урала – Западно-Сибирская низменность (название предложено Черским).

К основным работам Черского в петербургский период следует отнести обработку дополнений к труду знаменитого немецкого географа Риттера под заглавием «Азия». Одновременно Черский приступил к написанию работы, которая обобщала его двадцатилетние исследования в области палеонтологии.

В это время Академия наук рассматривала проект экспедиции в бассейн Анабара и Хатанги, надеясь, что там удастся обнаружить останки мамонтов. Черский представил совсем иной проект. По его мнению, для исследований следовало выбрать местность, защищенную с юга и с запада высокими горами, исключающими возможность переноса наслоений вместе с останками животных на ниже расположенные территории. Такой местностью он считал бассейны Яны, Индигирки и Колымы.

Академия наук согласилась с проектом, и летом 1891 года Черский в обществе жены и сына преодолел на лошадях необычайно трудную дорогу из Якутска в Верхнеколымск.

Сначала он прошел обычным путем через южную часть Верхоянского хребта в Оймякон на Индигирке и исследовал Оймяконское плоскогорье. Оттуда Черский двинулся на северо-восток и перевалил сравнительно высокий (до 2341 метра) хребет Тас-Кыстабыт, простирающийся, как он установил, с севера на запад.

Он собрал первые расспросные сведения о значительной вершине в верховьях реки Сунтар (бассейн Индигирки) и правильно определил, что она имеет особое значение для орографии района. Затем Черский пересек Нерское плоскогорье и две горные цепи – Улахан-Чистай и «Томус-хай» (теперь Момский хребет), продолжив, таким образом, открытие большого водораздельного пространства между системами Индигирки и Колымы, начатое Г. Сарычевым. Наконец, перевалив Момский хребет, он вышел к Верхнеколымску в сентябре 1891 года.

Колымская экспедиция планировалась на три года и должна была охватить путешествие по Колыме до самого океана, исследование берегов Индигирки и западной части Верхоянских гор.

Преждевременно наступившая полярная зима задержала путешественников на длительное время в Верхнеколымске. Остановка продолжалась до мая 1892 года.

Между тем Черский все чаще болел. Чувствуя приближающуюся смерть, он обязал жену продолжать путешествие, добраться до Нижнеколымска. Заменяя его, она должна была провести геологические исследования, записать все согласно его указаниям в журнале и весь научный материал доставить в Академию.

31 мая 1892 года начал таять лед на реке, и Черский распорядился выезжать в Колымск. Имущество погрузили на большие примитивные лодки, и экспедиция тронулась в путь. Черский приказал приготовить для себя на носу лодки постель и полулежа вел наблюдения за берегами.

Его состояние непрерывно ухудшалось. Несмотря на это, он в течение 26 дней сам вел дневник путешествия.

25 июня произошло последнее, самое страшное кровотечение. Лодку остановили около устья реки Прорвы. Здесь и умер выдающийся ученый и путешественник.

Экспедиция двинулась по направлению к Нижнеколымску. Мавра Павловна не прекратила дальнейших исследований. Она продолжала вести дневник путешествия и заносить в него данные научных наблюдений. И только когда выпал первый снег, Черская повернула обратно. В Иркутске она передала все материалы экспедиции посланнику Петербургской академии наук.

Большой горный массив, тянущийся восточнее цепи Верхоянских гор, был назван хребтом Черского.

Немецкий ботаник, исследователь Африки. Совершил ряд экспедиций по Центральной и Восточной Африке, исследовал западное побережье Красного моря, бассейн реки Эль-Газан, открыл реку Уэле.

Георг Швейнфурт был сыном состоятельного виноторговца из Риги. Он учился в Гейдельберге, Мюнхене и Берлине и в 1862 году получил ученую степень с правом преподавания курса ботаники нильского района. Готовясь к своему первому африканскому путешествию в Египет и Восточный Судан, он приобрел все доступные гербарии тех мест, чтобы при определении растений не пользоваться иллюстрациями.

Швейнфурт исследовал берега Красного моря и прошел через всю северную Эфиопию до Хартума (1863–1866). Одним из важнейших результатов раннего периода его исследовательской деятельности стала опубликованная в 1868 году в «Сообщениях Петермаина» карта фитогеографического районирования нильского бассейна и прибрежных областей Красного моря, сопровожденная обширным пояснительным текстом. В ее основу были положены собственные наблюдения Швейнфурта, а также анализ и обобщение всех имевшихся к тому времени литературных данных о флоре и растительности этой части Африканского континента. Швейнфурту вручили значительную сумму из фонда Гумбольдта, которая должна была быть употреблена на ботанические исследования в тропических областях западных притоков Нила.