Игорь Муромов - 100 великих путешественников

Уроженец Гренады свободно владел испанским языком, и папа быстро распознал в нем человека, способного поведать Европе о почти неизвестных тогда странах Африки.

Предварительно ал-Вазану пришлось перейти в христианство; при крещении ему дали имя Джованни Леоне. Отсюда и его прозвище: Лев Африканец (Леоне по-итальянски лев).

Новообращенному были созданы все условия для литературной деятельности. Он в совершенстве овладел итальянским и латинским языками и к 1526 году закончил итальянский вариант своего труда «История и описание Африки и достойных внимания предметов, в ней заключающихся». В 1550 году рукопись впервые увидела свет. К этому времени папы Льва Х уже давно не было в живых. Льву Африканцу же удалось вернуться в Магриб, где он снова принял прежнюю веру. Умер он в Тунисе около 1552 года.

В эпоху великих географических открытий читающую публику нелегко было удивить описанием неведомых стран и далеких земель. Однако труд Льва Африканского очень быстро приобрел большую популярность. Уже в 1556 году книга была переведена на французский и латинский, около 1600 года – на английский, а затем на ряд других западноевропейских языков.

«Описание Африки» – труд энциклопедический. Автор отводит много места истории и экономике стран, которые он посетил, быту и нравам населяющих их народов, но прежде всего – он географ.

Описание провинций, городов и гор Марокко составило лишь одну из девяти книг труда Льва Африканца, вторую по порядку. Первая повествует об Африке в целом и расселении племен. Третья посвящена специально Фесу – столице тогдашнего Марокко, четвертая – Тлемсену, пятая – Биджае и Тунису, шестая – Триполитании, седьмая – государствам Судана, восьмая – Египту, девятая дает краткую характеристику рек, животных, рыб, птиц, минералов и растений Африканского материка.

Материал для своего труда Лев Африканец черпал не только из собственной памяти, но, по-видимому, и из имевшихся у него под рукой литературных источников (очевидно, на латинском языке); был он в курсе и новейших открытий португальских мореходов. Отсюда наблюдающееся в его сочинении тесное переплетение данных арабской и европейской географии.

Один из крупнейших специалистов по исторической географии, редактор французского издания «Описания Африки» Шефер пишет во введении к этому труду: «Детали, приводимые Львом Африканским о Магрибе, отличаются скрупулезной точностью. Новейшие наблюдения подтвердили справедливость даже тех его утверждений, которые, казалось, должны были вызывать сомнения».

Русский путешественник, тверской купец. Совершил путешествие в Персию, Индию (1466–1474). На обратном пути посетил африканский берег (Сомали), Маскат, Турцию. Путевые записки «Хожение за три моря» – ценный литературно-исторический памятник. Отмечен многосторонностью наблюдений, а также необычной для Средних веков веротерпимостью в сочетании с преданностью христианской вере и родной земле.

Биографических сведений о замечательном сыне русского народа Афанасии Никитине нет, но его путевые записи «Хожение за три моря» (точное название дневника) не только ценнейший и интереснейший географический документ, но и замечательный литературный памятник. Автор рассказывает историю своих странствий по Кавказскому побережью Каспийского моря, Персии, Индии, Турции, Крыму и югу России.

Летом 1466 года купцы из Твери на двух судах отправились для заморской торговли в далекое плавание: они шли вниз по Волге за море «Дербенское», или «Хвалынское» – так в старину называли Каспийское море.

Главой каравана избрали Афанасия Никитина, человека бывалого, походившего в свое время по земле. Он взял с собой рукописные книги и с первых же дней стал вести дневник.

Караван плыл мимо Калязина, Углича, Костромы, Плёса. Короткие строки дневника говорят, что путь по Волге Никитину был знаком. В Нижнем Новгороде – длительная остановка. Плыть по Волге в то время было небезопасно: нападали татары.

В Нижнем Новгороде русские купцы присоединились к каравану ширванского посольства во главе с Хасанбеком, возвращавшегося из Москвы на родину.

Караван, боясь нападения, плыл «сторожко и с опаской». Благополучно миновали Казань и другие татарские города, но в дельте Волги на них напал отряд астраханского хана Касима. Купцы, в то время смелые воины, взялись за оружие. Татары «застрелили у нас человека, а мы у них двух застрелили», сообщает Никитин. К несчастью, одно судно застряло на рыболовном езу, а другое село на мель. Татары разграбили эти суда и захватили в плен четырех русских.

Уцелевшие два судна вышли в Каспийское море. Меньшее судно, на котором было «6 москвичь да 6 тверичь», во время бури разбило и выбросило на прибрежную мель близ Тархы (Махачкалы). Жители побережья кайтаки разграбили товар, а людей захватили в плен.

Афанасий Никитин с десятью русскими купцами, находясь на посольском судне, благополучно добрался до Дербента. Прежде всего через Василия Папина и Хасанбека он начал хлопотать об освобождении пленных. Хлопоты его увенчались успехом: через год купцы были освобождены. Но кайтаки не вернули обратно товар: «…у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь, а кой должен, а тот пошел куды его очи понесли».

Никитин был в числе тех купцов, которые для заморской торговли взяли товар в долг, а потому возвращение на родину грозило ему не только позором, но и долговой ямой.

Афанасий пошел к Баку, где на выходах нефтяных газов горели вечные огни, считавшиеся на востоке священными. Город был широко известен своими нефтяными маслами. Эти масла применялись в медицине, употреблялись для освещения, были предметом широкой торговли на Востоке.

Из Баку, «где огонь неугасимый», в сентябре 1468 года Никитин отплыл в прикаспийскую персидскую область Мазандеран. Там он пробыл более восьми месяцев, а затем, перевалив горы Эльбурс, двинулся на юг. Путешествовал Афанасий не торопясь, иногда по месяцу жил в каком-нибудь селении, занимаясь торговлей. Он прошел многие города. «А то есми городы не все писал, много городов великих». Весной 1469 года он добрался до «пристанища Гурмызьского», так он называет Ормуз – большой и оживленный порт, где пересекались торговые пути из Малой Азии, Египта, Индии и Китая. Товар из Ормуза доходил и до России, особенно славились «гурмыжские зерна» (жемчуг). Никитин, описывая город, расположенный на небольшом безводном острове при входе из Аравийского моря в Персидский залив, рассказывает о морских приливах; он пишет, что солнце здесь так печет, что может «человека съжжет».

В этом большом торговом городе насчитывалось до 40 тысяч жителей; о нем тогда на Востоке говорили: «Если земля – кольцо, то Ормуз – жемчужина в нем». Никитин пробыл здесь месяц. Узнав, что отсюда вывозят в Индию лошадей, которые там «не родятся» и очень дорого ценятся, тверяк купил хорошего коня и из Гурмыза «…пошел есми за море Индейское…»