Александр Бубнов - В Ставке Верховного Главнокомандующего

И тут в борьбе с суровыми климатическими условиями, с отсутствием самых необходимых средств и с разнообразными затруднениями чины морского ведомства проявили просто чудеса находчивости и энергии и довели порученные им дела в сравнительно незначительный срок до благополучного конца.

Одновременно с этим министерство путей сообщения вело энергичные работы по увеличению провозоспособности Архангельской железной дороги и по постройке ветки вокруг Белого моря к Кольскому заливу.

Хотя во всех работах по организации морской охраны и по увеличению провозоспособности морских и сухопутных путей сообщения были проявлены сверхчеловеческие усилия, всё же эти работы, которые в обычных условиях потребовали бы много лет, увенчались успехом лишь к концу 1915 г., т. е. много месяцев спустя после того трагического положения, в котором оказалась наша армия в 1915 г. вследствие недостатка боевых припасов.

Но в конце 1915 г. была достигнута достаточная провозоспособность для сравнительно быстрой доставки на фронт прибывающих из-за границы всех тех громадных количеств боевых припасов, кои были необходимы для восстановления и поддержания боеспособности нашей многомиллионной армии.

То критическое положение, в котором оказалась Россия в отношении своих сообщений с заграницей во время войны, яснее всего показывает полнейшую непредусмотрительность, неспособность вдумчиво оценивать обстановку и отсутствие соответствующей объединенной деятельности в вопросе подготовки государства к войне.

Для всякого хоть сколько-нибудь интеллигентного человека было ясно, что в случае войны с Германией и Австрией Россия неминуемо лишится всех своих железнодорожных сообщений с Западной Европой и своих морских сообщений по Балтийскому морю.

Между тем после младотурецкой революции и наложения Германией своих рук на Турцию не могло подлежать сомнению, что наши морские сообщения через турецкие проливы окажутся, в случае войны с Германией, под серьезнейшей угрозой, и что таким образом Россия может оказаться почти совсем отрезанной от своих союзников и вообще от внешнего мира.

Даже оставляя в стороне капитальной важности вопрос о снабжении армии, правительство не имело права не задуматься серьезно над тем пагубным влиянием, которое имело бы на экономическую и социальную жизнь страны, а вследствие этого и на ее способность вести войну, — потеря 97 % путей сообщения, по коим совершался ее товарообмен с внешним миром. Оно не смело не задуматься над этим уже и по той причине, что в истории России был тому разительный пример, когда она во время Крымской войны 1854–1856 гг. была принуждена к капитуляции, главным образом вследствие прекращения этого товарообмена.

Если бы правительство отдавало себе во всём этом отчет, оно задолго до войны предприняло бы все меры к увеличению провозоспособности северного пути; а так как этот путь, даже при максимальном своем развитии, далеко не был бы в состоянии восполнить потерю главных юго-западных путей, оно должно было бы направить все свои дипломатические усилия к тому, чтобы сохранить в случае войны пути сообщения через турецкие проливы. Если бы эти дипломатические усилия не увенчались успехом, оно должно было бы принять меры для всесторонней и энергичной подготовки к решению этого вопроса в случае войны силой и должно было бы дать в связи с этим определенные директивы военному и морскому ведомству.

Между тем, как известно, правительством не было предпринято до войны решительно никаких мер для увеличения провозоспособности северного пути, а задача обеспечения в случае войны сообщений через турецкие проливы не была им определенно поставлена нашей внешней политике и вооруженной силе, от коих решение этой задачи непосредственно зависело.

Иными словами, правительство в деле подготовки тяжелой войны, которая России угрожала, проявило не только полную непредусмотрительность и неразумение, но и преступную небрежность.

Руководители нашей внешней политики рассматривали вопрос о турецких проливах как отдаленную цель русских национально-государственных стремлений, для достижения коей следовало бы выжидать благоприятной обстановки, и выдвинули эту цель лишь значительно спустя после начала войны.

В той же приблизительно концепции рассматривало этот вопрос и руководство нашими военными силами, связывая его решение с результатами победоносной войны против Тройственного союза. Таким образом, и руководители нашей внешней политики, и руководители наших вооруженных сил рассматривали вопрос о турецких проливах безотносительно к капитальной его важности для успешного ведения самой этой войны, ибо никто не поставил их своевременно в известность об этом и не потребовал от них принятия соответствующих мер для обеспечения в случае войны наших сообщений через них.

Сие же явилось прямым следствием отсутствия у нас объединенного кабинета министров, ответственного за целесообразное направление государственной политики и подготовку страны к войне.

Вопросу о проливах, от успешного решения коего безусловно зависел исход войны, будет посвящена отдельная глава во второй части этих воспоминаний.

Подготовка флота к войне не оставляла желать ничего лучшего. Боевые припасы, то есть снаряды, самодвижухциеся мины, мины заграждения, уголь, нефть и всё другое, необходимое для флота, было заготовлено в таком количестве, что за всё время войны флот ни в чем не ощутил никогда ни малейшего недостатка.

Мало того, запасы эти были в таком изобилии, что благодаря им представлялась возможность расширить поставленные флоту планом войны задачи и что даже некоторую, правда, незначительную часть своих запасов флот мог уступить армии.

Благодаря целесообразной и мудрой работе учрежденного после войны с Японией молодого Морского Генерального штаба планы войны на морях были всесторонне разработаны в полном соответствии с реальной обстановкой и приведены в тесное согласие с планами войны сухопутных сил, а обоим флотам — Балтийскому и Черноморскому — были поставлены определенные задачи, вытекающие из обстановки и требований армии.

Подготовка личного состава к войне была доведена до никогда еще не бывалого совершенства, и достижения наши на этом поприще — особенно разработанные нашим личным составом методы стрельбы и употребление мин заграждения, — были переняты нашими союзниками, в частности, даже англичанами, которые считали эти наши достижения верхом совершенства.

Такой поистине исключительно замечательной подготовкой к войне, которой дивились не только наши союзники, но и противники, Россия обязана, с одной стороны, тому, что молодое поколение морских офицеров, прошедших через горнило тяжелого испытания войны с Японией, не пало духом, несмотря на перенесенные им унижения, а умудренное горьким опытом и любя свой флот, дружно посвятило всего себя делу его возрождения.