Лидия Иванова - Воспоминания. Книга об отце

Venceslao Ivanov, «Lettera ad Alessandro Pellegrini sopra la ”Docta pietas“», Il Convegno № 8–12, 25 декабря 1933 — 25 января 1934, с. 316–327, с датой: Pavia, Febbraio 1934. Итал. текст и русский перевод см. III, 434–450.

Il Convegno. Rivista di letteratura e di arte (Milano), № 8–12, 25 Dicembre 1933 — 25 Gennaio 1934, Anno XIV‑XV. Содержание выпуска: Taddeo Zielinski: Introduzione all’opera di Venceslao Ivanov; Fedor Stepun: Ritratto di Venceslao Ivanov; Ernst Robert Curtius; Venceslao Ivanov; Herbert Steiner: Idea e Amore; Gabriel Marcel: L’interpretazione dell’opera di Dostoievski secondo Venceslao Ivanov; Venceslao Ivanov: La ribellione contro la terra madre. Analisi del romanzo di Dostoievski «Delitto e Castigo»; Alessandro Pellegrini: Considerazioni sulla «Corrispondenza da un angolo all’altro» di V. Ivanov e M. O. Gerscenson; Venceslao Ivanov: Lettera ad Alessandro Pellegrini sopra la «Docta pietas»; Venceslao Ivanov: Discorso sugli orientamenti dello spirito moderno; Venceslao Ivanov: Dalle «Sporadi»; Leonida Gancikov: A realioribus ad realia; Nicola Ottokar: Dioniso e i culti predionisiaci; Venceslao Ivanov: Poesie; O. Deschartes: Cennii biografici

Il Frontespizio, ежемесячный журнал, выходивший с 1929 по 1938, под ред. Piero Bargellini, при ближайшем участии Giovanni Papini. Четыре стихотворения В. Иванова были напечатаны в номере за сентябрь 1930: «Il paradiso terrestre» («О земном рае»), «Palinodia» («Палинодия»), «Regina viarum» (1–й «Римский сонет») и «La cupola» (9–й «Римский сонет»), в переводе самого В. И.; в апрельском номере за 1932 — три стихотворения в переводе Ринальдо Кюфферле: «Capella votiva» («Капелла» /«У замка, над озером…»/), «La via d’Emmaus» («Путь в Эммаус») и «Il corno alpino» («Альпийский рог»). Эти стихи были перепечатаны в «ивановском» номере // Convegno. Статья «Il mito di Edipo» («Миф об Эдипе») появилась в номере за август 1933 г.; она является последней частью речи, произнесенной В. И. в Сан Ремо 10 апреля 1933 г.: «Discorso sugli orientamenti dello spirito moderno», впервые полностью напечатана в номере Il Convegno, посвященном Иванову. Итальянский текст и перевод на русский («Размышления об установках современного духа») — в III, 452–484

Venceslao Ivanov, L’Uomo. Traduzione in versi di Rinaldo Küfferle (Fratelli Bocca editori, Milano, 1946).

В рецензии на книжку LXII «Современных Записок» (1936), где на с. 178–183 впервые появились девять «Римских сонетов», В. Ф. Ходасевич писал: «Очередная книжка ”Современных Записок“ ознаменована литературным событием: в ней находим мы цикл ”Римских сонетов“ Вячеслава Иванова, не выступавшего в печати уже очень давно: лет четырнадцать, а может быть и семнадцать» (газ. «Возрождение», 25 декабря 1936, № 4058). Появление работ Иванова в эмигрантской прессе наверное было мотивировано его отказом от советского гражданства в том году, освобождающим его от обещания, данного при отъезде из России Луначарскому (см. письмо Иванова И. Н. Голенищеву — Кутузову от 24 апреля 1930 г.: «Предпочитаю быть верен своему обещанию, в силу которого был отпущен за границу — не участвовать в эмигрантской печати» — фотокопия письма находится в Римском архиве). Публикация I‑VIII из стих. «Деревья. Вступление к поэме» в десятом выпуске «Современных Записок», с. 116–118, в 1922 г. была перепечаткой из «Записок мечтателей», № 2–3, 1921, с. 136–138, сделанной, по — видимому, без ведома автора.

Иванов печатался в следующих книжках «Современных Записок»: LXIII, 1937, с. 164–169, 9 стихотворений: «Каменный дуб» (III, 501), «Notturno» (III, 508), «Собаки» (III, 553–554), «Родина» (III, 558), «Земля» (III, 508), «Сверстнику» (III, 531), «Могила» (III, 518), «Умер Блок» (III, 532) и «Воспоминание о А. Н. Скрябине» (III, 531–532); LXIV, 1937, с. 156–159, восемь стихотворений цикла «De profundis amavi» и статья «О Пушкине» — с. 177–195; LXV, 1937, с. 164–167, шесть стихотворений: «Палинодия» (III, 553), «Кот — Ворожей» (III, 507), «Слово — Плоть» («Язык», III, 567), «Полдень» (III, 504); «Митрополит Филипп» (III, 558), «Новодевичий Монастырь» (III, 566); LXVI, 1938, с. 176–178, два стихотворения: «Демоны маскарада» (III, 542–543) и «Monte Таrрео» («Староселье», № 1, III, 584); LXVII, 1938, с. 153–154, одно стихотворение: «Ferrea turris» («Ha Оке перед войной», 4; III, 527–528); LXVIII, 1939, с. 184–186, три стихотворения: «Размолвка» (III, 521), «Светлячок» (III, 502) и Madonna della neve» (III, 521); LXIX, 1939, c. 205–206, два стихотворения: «Вечерняя звезда» («Серебряный бор», 2; III, 510) и «Восход солнца» («Серебряный бор», 5; III, 511); LXX, 1940, с. 123–124, стихотворение «Ночные зовы» (III, 515–516). Все стихи позднее вошли в состав сб. Свет Вечерний

«Дуче, я фашистка с первого часа» (итал.).

«Мысль летит на крыльях золотых…» (итал.) — знаменитый в Италии хор из оперы «Набукко» Верди (1842 г.). Его поют евреи, увезенные в плен Навуходоносором, вспоминая далекую родину. В XIX веке, до объединения независимой Италии, хор стал чуть ли не национальным гимном.

«Нашептывала река Пьяве…» (итал.) — песнь композитора и поэта Е. А. Марио (Е. А. Mario; наст, фамилия — Giovanni Gaeta, 1884–1961), в которой восхваляется битва итальянской армии против австро — немецких войск на реке Пьяве в 1918 г. Песня стала чрезвычайно популярной, и ее пели как национальный патриотический гимн.

Ср. I, 3–4 стих. «Фламинго»: «И чертят фламинго в синем небе/Дуги света розовей Авроры» (Свет Вечерний, III, 507). Стихотворение было написано 24 января 1915 г. в Москве, а посвящено O. A. Шор — в 1927 г. в Риме. «[Оно] относится к посещению Египта весною 1902 г. В душе поэта навсегда осталось радостное воспоминание о полетах фламинго. ”Розовое облачко над головой — залог от небес о рае“ — говорил он» (III, 829).

Речь идет о докладе Иванова, прочитанном 17 марта 1910 в Московском «Обществе Свободной Эстетики» и повторенном 26 марта в «Академии» в Петербурге. В переработанном виде эти выступления были напечатаны под названием «Заветы символизма» в журн. «Аполлон», № 8, 1910 [см. II, 588–603].

«Из переписки Александра Блока с Вяч. Ивановым», публ. Н. В. Котрелева, Известия Академии Наук СССР, серия литературы и языка, т. 41, № 2, 1982, с. 171. Речь идет о докладе, прочитанном Блоком 8 апреля 1910 в «Академии» в порядке ответа на доклад Иванова. В обработанном виде он появился под заглавием «О современном состоянии русского символизма» в журн. «Аполлон», № 8, 1910.

9 мая 1978 г., за три дня до кончины Ольги Александровны, тело итальянского политического деятеля Альдо Моро (р. 1916), расстрелянного террористами из «Красных бригад», было найдено в багажнике автомобиля на римской улице. До этого Альдо Моро продержали в заключении 54 дня (его похитили 16 марта)

Ср. письмо Иванова к Шарлю Дю Босу: «Произнося (4/17 марта 1926 г., в день праздника св. Вячеслава в России) Символ Веры, за которым следовала формула присоединения, у алтаря моего святого (дорогого сердцу славян), в трансепте базилики св. Петра, в то время как на соседней могиле Апостола для меня уже готовилась обедня на церковнославянском языке и причастие под двумя видами согласно восточному обряду, — я впервые почувствовал себя православным в полном смысле этого слова» (III, 429).

Иванов подробно объясняет причины своего перехода в католичество в своем письме к Шарлю Дю Босу (III, 418–432). См. также след. пассаж из письма Иванова С. Л. Франку от 18 мая 1947 г.: «Из таких мест Рима многовековая жизнь Церкви невольно представляется длинным, длинным шествием вроде крестного хода, в истоке которого доселе идут первосвидетели Христовы. Трудно любящему Христа не примкнуть к этому шествию верных. Много темного деялось на пути его, но оно не прекращается и неповрежденною хранит веру. Поздние византийцы выступили из исконного соборного хода, но (в противоположность позднейшим протестантам, разбредшимся со своими библиями по сторонам) пошли рядом, тем же по существу, но отдельным крестным ходом. Не могу понять, как Вы можете видеть в описанном шествии только ”эмпирически объединенный и нормированный“ коллектив. Не могу понять и того, почему ”хорошо и то, что вокруг нее (католической церкви), за ее пределами, есть и не объятый ею круг христианских душ“. Кто же, однако, эти счастливцы? Ужели заблудившиеся в дебрях ”свободного исследования“ протестанты? Или православные подданные Василия Темного (нашего Генриха VIII), Петра Великого и Сталина? Или старокатолики, последователи Деллингера, умолявшего Пия IX не раскалывать Церкви провозглашением папской безошибочности в соборных решениях? Но Церковь не раскололась оттого, что на соборе отвергнут был парламентский принцип подсчета голосов и утверждено древнейшее предание римского арбитра. К тому же само папство ограничило свою догматическую инициативу определением верований, издавна укоренившихся в предании. Пример тому — чудный догмат о непорочном зачатии, утверждающий, что рай на земле доныне есть для прозревших, как это проповедовал старец Зосима и как уверяли меня с удивительной силой поэтического слова неграмотные имя — славцы, спасающиеся в Кавказских дебрях. /…/ Сознает ли католичество свою «ущербность» в сравнении с Востоком? Латинство, разумеется, знает, что оно только часть, а не целое; католичество же не имеет ни основания, ни права признавать себя ущербным, ибо оно говорит свое Да всему положительному на Востоке и включает в свою полноту весь Восток. Напротив, религиозно — чувствительные русские не могут не сознавать своей церковной ущербности, поскольку отметают духовные сокровища Запада и его святых и видят православие низведенным стараниями государственной власти на уровень церкви национальной» («Мосты», № 10, 1963, с. 360–361). 28 мая он продолжал: «Да, должно признать, что греки, вопреки голосу всех святых отцов, забыли слова: ”Ты Петр“, и сошли с церковной магистрали и что католическая Церковь состоит из двух половин: латинской церкви и греческой, которая невелика количественно, но необходима духовно, потому что, упреждая ход истории, уже осуществляет полноту Церкви вселенской. Зачастую правятся в римских базиликах восточные служения, и только тактические, глубоко обдуманные и правильные соображения препятствуют папе отслужить восточную литургию в облачении восточного патриарха. Ваша радость на внестоящих просто анахронизм: в старину латинство обезличило бы Россию, как оно исказило душу Польши, но теперь католичество не значит латинство. /…/ В заключение беседы о католичестве замечу, что западное созерцание Церкви во всей полноте и славе раскрывает содержание слов апостольского символа: Communio Sanctorum…» (там же, с. 362; цит. по рукописи в Бахметьевском архиве Колумбийского университета).