Поль Шакорнак - Граф Сен-Жермен - хранитель всех тайн

В отчаянии от того, что Карл III так мало оценил его жертву и его самого, Амиранте перенес по приезде в Эстремоз инсульт, от которого и умер 21 июня 1705 г. около 9 часов вечера. Тело было забальзамировано и временно помещено в усыпальнице королей Португалии церкви Иеронимитов в Белеме 890.

Спустя несколько месяцев после кончины последнего кастильского Амиранте Мария-Анна Нейбургская, вдовствующая королева Испании, увезенная, как мы помним, в Толедо в 1702 г. в крепость Альказар, возвышающуюся над всем городом, вознамерилась выразить свою радость при въезде армии эрцгерцога в Мадрид (июнь 1706 г.). Она все больше принимала сторону австрийского дома, защищала его всем сердцем и чем могла, и сочла нужным поднять над Альказаром знамя Карла III. Жители города сорвали вражеский флаг, воззвали к Филиппу V и приставили к королеве стражу. Обращались с ней, тем не менее, с уважением 891.

Как только Филипп V прибыл в Мадрид, он, по наущению госпожи де Юрсен, счел целесообразным выслать королеву из страны. Он попросил ее дедушку Людовика XIV приютить ее. Тот согласился, но потребовал, чтобы ее принимали и обращались с ней согласно ее королевскому достоинству 892.

Король Испании "поручил одному из капитанов гвардии, герцогу Оссонскому, взяв пятьсот лошадей, отправиться в Толедо 893, к вдовствующей королеве и сказать, что она находится слишком близко к армиям, а это небезопасно, и что король желает, чтобы она немедленно отправилась к королеве в Бургос. Вдовствующую королеву данный "комплимент" очень удивил и опечалил, она стала искать отговорки, тянуть со сроками, но герцог Оссонский так ловко сумел перемежать твердость с уважением, что дал ей всего лишь 24 часа, после чего отправил ее вместе со всем, что было вокруг нее, и не в Бургос, а в Витторию. По дороге связались с королем, чтобы узнать, к какому пограничному пункту на границе с Францией ее следует отвезти. Было решено, что город По подойдет, благодаря его удобствам и красоте замка и садов. Но когда вдовствующая королева наконец узнала, куда ее везут, она предпочла Байонну, и ее просьба была уважена" 894.

Королева Мария-Анна Нейбургская торжественно въехала в Байонну 20 сентября 1706 г. Губернатор провинции Гасконь — герцог Граммон — пришел встречать ее у ворот города во главе с торжественно одетыми должностными лицами и преподнес ей ключи от города, что было прокомментировано в газете следующим образом: "Честь, оказанная этой княгине, мало напоминает те почести, что обычно оказывают государственным пленникам" 895. Если этот автор мог и не быть в курсе дела, что же думать о том, в каких выражениях госпожа де Юрсен писала герцогу Граммону: "Княгиня была очень несчастна. Одна из ее бед, и не наименьшая, состояла в том, что те, кто ее окружал, не были достаточно бескорыстны, чтобы заботиться лишь о ее славе и настоящих интересах. К сожалению для нее. она многим сделала добро, но отплатили ей неблагодарностью" 896. Мы уже столкнулись, и впоследствии еще столкнемся, с "заботой" главной камеристки о вдовствующей королеве.

Около 1713 г. министры Людовика XIV, которых напутали большие затраты на содержание королевы, захотели было отправить ее обратно в Испанию. По приказу короля маркиз Торси написал госпоже де Юрсен следующее: "Король считает, что ей было бы намного лучше в Испании, нежели во Франции, и дело чести католического короля Испании не оставлять вдову своего предшественника в своеобразном изгнании, когда кажется, что ее возвращение в Испанию не может ничем нарушить спокойствие государства. Прошу Вас узнать намерение Его Католического Величества по этому поводу" 897. Однако Филиппа V нельзя было переубедить, а неприязнь между вдовствующей королевой и госпожой де Юрсен возросла 898настолько, что, когда следующим летом Елизавета Фарнезе, новая испанская королева, приходящаяся Марии-Анне Нейбургской 899племянницей, по пути к мужу заехала в город По, произошла встреча между королевами, на которой была решена судьба госпожи де Юрсен. Мы согласны с герцогом Сен-Аньаном, писавшим: "Я слышал, что королева [Елизавета Фарнезе] объясняла удаление госпожи де Юрсен и ее поведение за границами королевства примерно в тех же выражениях, что и княгиня [госпожа де Юрсен] говорила о необходимости выдворения вдовствующей королевы из Испании" 900. Когда после "экзекуции", заехав через Байонну, госпожа де Юрсен вознамерилась приветствовать королеву Марию-Анну, та наотрез отказала ей в приеме. Об этом господин Сен-Аньан написал так: "Торжествующая соперница обращается с ней как с чумной или прокаженной" 901.

Мария-Анна Нейбургская не упускала возможности напомнить о себе французскому и испанскому дворам, все еще надеясь, что ее долгое изгнание закончится. Однако ждать ей пришлось долго. Она прожила в Байонне 32 года, прежде чем получила наконец разрешение вернуться в Испанию, где почти тотчас же и умерла.

Во время ее пребывания во Франции французские власти неотступно следили за ней, оказывая, тем не менее, большие почести. Она последовательно жила в трех замках: Старый Замок (1706–1712), дворец епископа (1712–1715) и, наконец, дворец Св. Михаила (1715–1738) 902.

Во время своего пребывания в Байонне она жила в достатке, но без страстей 403. Была очень богобоязненной, отличалась благотворительностью и щедростью ко всем, несмотря на то, что молва приписала ей прижимистость и стремление копить золото и украшения, "которые она, тем не менее, отправляла, на всякий случай, за рубеж" 904.

Она любила давать ужины, сама же нигде, кроме дома, не ела. Ее маленький двор состоял из небольшого количества жителей города. Обслуживали ее испанцы, итальянцы или немцы. Она была очень любезной и устраивала роскошные праздники, многочисленные концерты, содержала группу музыкантов и сама исполняла свои сочинения 905.

Однако пришла пора ей возвращаться, ибо здоровье стало сдавать 906. В 1738 г. испанское правительство, которое министры Людовика XIV и Людовика XV упрашивали не один раз, наконец-то разрешило ей вернуться в Испанию. Она покинула Байонну 17 сентября. Приехав в Памплону, она тяжело заболела и медленно добралась до Гвадалахары, где ей было предписано проживать. Спустя два года, в августе 1740 г., вдовствующая испанская королева, вдова Карла II, тихо скончалась, и воспоминание о ней, наверное, исчезло бы из памяти людской, если бы она не оказалась замешанной в странной драме, поэтическая и сценическая ценность которой превосходит ее историческое значение 907.

Наша гипотеза о немецко-испанских корнях графа Сен-Жермена 908может быть подтверждена различными фактами из биографий королевы Марии-Анны Нейбургской и кастильского Амиранте, в сопоставлении с некоторыми высказываниями нашего героя в течение жизни.