Николай Леонов - Лихолетье

В управлении был сыгран, выражаясь флотским языком, аврал. Все наиболее авторитетные специалисты по США, Китаю, военно-стратегическим вопросам оставались на рабочих местах до окончания «мозгового штурма». Уговаривать никого не пришлось, сотрудники сами рвались в бой, в авральной группе царило естественное здоровое возбуждение. Сначала было предложено всем поодиночке продумать свою оценку ситуации и вариант решения. Потом все собрались за столом и провели обстоятельное обсуждение по специально разработанному вопроснику, в котором постарались не упустить из виду ни одного существенного момента. Разброс мнений оказался не столь большим, как мы думали. Почти все сходились на том, что США сейчас не в состоянии предпринять десантную операцию типа корейской. Специалисты по США аргументировали свою позицию тем, что в США разворачивался самый крупный внутриполитический кризис, антивоенные настроения раскололи общество, которое психологически не готово вынести нарастающие жертвы во имя неубедительных политических целей. Китаеведы убеждали, что такая акция США почти на границе с Китаем приведет к резкому росту антиамериканских настроений и вся спекулятивная политическая линия Киссинджера, старательно выстраивавшаяся с 1971 года, рухнет. Не стоит описывать все перипетии подробного ситуационного анализа. К утру была Готова «записка», в которой внешняя разведка однозначно утверждала на основе имевшихся в ее распоряжении данных, что Соединенные Штаты не пойдут на наращивание силовых действий во Вьетнаме, а скорее предпочтут смириться с поражением.

Наутро, когда Андропов ознакомился с результатами нашего ночного бдения, он позвонил мне и сказал: «Вижу, вы основательно поработали. Я склонен согласиться с вашими выводами. Но дело чрезвычайно ответственное, поэтому прошу вас связаться с нашими военными товарищами и еще раз «прокрутить» с ними весь ход ваших рассуждений.

В Главном разведывательном управлении была тщательно проработана военная сторона ситуации, рассмотрены все вооруженные силы США в зоне Тихого океана, их дислокация, степень боеготовности, транспортные возможности и т. д. Эта работа заняла целый день. Наши политические выводы были подкреплены чисто военными выкладками. Американцы не имели ни достаточных сил и средств, ни времени для создания мощного оперативного соединения, способного осуществить десантную операцию в Хайфоне или в другом пункте побережья ДРВ. Совместный документ был направлен в политбюро.

Начались довольно напряженные дни слежения за активностью американцев. Мы наблюдали, чем занят флот США: готовится к эвакуационным мероприятиям или намеревается открыть проходы в мощных минных полях, которые сами американцы поставили вокруг побережья Вьетнама, чтобы обеспечить морскую блокаду страны. Фиксировались передвижения всех транспортных средств. Велась активная радио-разведка. Сигналов о признаках подготовки внезапного удара не поступало. А тем временем из Южного Вьетнама шли вести о развале фронта, о победном наступлении вьетнамских патриотов. 30 апреля 1975 г. пал Сайгон. Перехваченные нами телевизионные передачи о том, как происходила эвакуация американского посольства из Сайгона, окончательно убедили в том, что мы не ошиблись в своих прогнозах.

Япония в те годы занимала значительно меньше места в системе политических приоритетов СССР. Под сенью американского «ядерного зонтика» она вовсю набирала экономические жиры, не претендуя на значительную политическую роль. Япония не ставила тогда вопрос о возвращении «северных территорий», во всяком случае, эта тема не звучала тревожным колокольчиком очередного международного кризиса. Перед тогдашним Советским Союзом постановка такого вопроса выглядела бы неуместной. Не одни мы относились тогда так к Японии. Генри Киссинджер однажды поделился с видным советским дипломатом своими впечатлениями о японцах. Он говорил, что вот, мол, нация сильна своим муравьиным усердием, дисциплиной, трудовым инстинктом, но нет у нее способности рождать людей со стратегическим масштабом мышления, нет лидеров даже европейского класса, не говоря уж об американских мерках. В самом деле, экономическая мощь Японии давно не соответствовала ее политической роли в мире и даже в Азии. В годы войны во Вьетнаме Япония покорно выполняла роль базы тылового обеспечения для американских вооруженных сил. Но это не значит, что Япония не находилась в поле нашего зрения, просто она была не в фокусе нашего внимания.

Наши рабочие будни изредка прерывались какими-нибудь чрезвычайными мероприятиями вроде учебных тревог, которые вызывали чувство едкой досады и сопровождались язвительными комментариями сотрудников.

Примерно раз в год проводились проверки нашей готовности к возможной ядерной войне, ни больше ни меньше. Самой такой подготовкой в разведке занималось специальное подразделение в составе нескольких человек, возглавлявшееся в течение длительного времени полковником Райским. Вся известная нам система мер поражала своей бестолковостью и полной неприспособленностью к реальной действительности. Ведь подлетное время американских ракет со стартовых баз до района Москвы составляло примерно 35–40 минут. Это время и было единственным реальным резервом для принятия мобилизационных мер по сохранению личного состава, ибо только фиксация техническими методами контроля массового старта ракет противника и моментальное оповещение становились в случае начала войны директивными сигналами для действий. В распоряжении наших мобилизационных органов не было организационно-технических средств, чтобы именно в этот срок уложиться с немедленной подготовкой к войне. И не было у них мужества, чтобы сказать всем вышестоящим инстанциям, что нет ни временной, ни физической возможности уберечь людской и производственный потенциал от ракетно-ядерного удара. Так велась вселенская игра в обман! Огромные мобилизационные силы по всей великой стране де-лапи вид, что усердно готовят шанс к выживанию и победе в будущей войне, руководство страны, скорее всего, не вникало в суть этого и удовлетворялось насквозь лживыми донесениями о подготовке к военному конфликту. Правдой в этих досадах было только одно — сведения о колоссальных, миллиардных затратах.

Разведчикам, привыкшим смотреть на вещи прямо, было невмоготу видеть вакханалию очковтирательства и по приказу сверху даже принимать в ней участие. Начать с того, что сигнал тревоги обязательно подавался после 6 часов утра или около того. Всем было ясно, что война может начаться, коли тогозахотят противники, в любое время, но в Москве метро начинает работать в 6 утра и раньше проводить тревогу просто невозможно: добраться на работу не на чем.