Ник Барон - Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

С военной точки зрения значение станции Кемь было трудно переоценить. Она стояла на северном берегу реки Кемь, которая в этом месте была широкой и быстрой. Железная дорога пересекала реку по добротному и высокому деревянному мосту длиной примерно 250 ярдов. Была еще одна ветка, соединяющая город с Поповым Островом [18] Сейчас поселок Рабочеостровск. — Примеч. перев : там, в пяти милях к востоку на беломорском побережье, на северном берегу устья реки Кемь, располагался порт с глубокой гаванью.

Со стороны Финляндии, с запада, дорогу защищали непроходимые леса, болота и тундра. За исключением водного транспорта, передвигаться там можно было только пешком по тропинке, тянувшейся вдоль северного берега реки и пересекавшей ее притоки по мостикам, сделанным из одного бревна. Город лежал примерно в двух милях от станции. В нем был собор, несколько магазинов, довольно много больших домов, расположенных вдоль четырех улиц, — все это на северном берегу реки. По деревянному мосту можно было попасть на остров, где располагались казармы, вмещавшие примерно 600 человек, старая ветхая деревянная церковь и трехэтажный театр, также построенный из дерева. Единственным каменным зданием во всем городе был собор. Даже тротуары были сделаны из досок, уложенных вдоль проезжей части по три-четыре в ширину. Улицы и дороги представляли собой всего лишь широкие грязные тропы без какого-либо покрытия. Когда они не утопали в грязи, с них поднимались облака разъедавшей глаза пыли. Население — около трех с половиной тысяч человек — было самого разного происхождения и классовой принадлежности, так как до войны Кемь была местом ссылки для политических преступников. Здесь все еще жили те, кто не уехал при первой же возможности, предоставленной революцией. Возможно, они начали воспринимать Кемь как свое убежище.

Дрейк-Брокман и его рота морской пехоты жили в грузовых вагонах на железнодорожной станции. Его офис и склады располагались в полуразвалившихся пассажирских вагонах без единого стекла, а прачечная и туалеты стояли в лесу, который спускался к железной дороге с северо-запада. Эти блага цивилизации были в новинку для русских солдат, которые не испытывали никакого желания общаться с британцами, соблюдая что-то вроде напряженного вооруженного перемирия — последнее в любой момент могло перерасти в открытую враждебность. Впрочем, морские пехотинцы были готовы и к такому развитию событий. Мы также узнали, что железную дорогу Мурманск—Петроград на участке от моста, по которому она пересекала реку, и до Кандалакши на севере патрулирует «самодельный» бронепоезд (большая часть его брони была гофрированным железом!) французского артиллерийского отделения.

Вся собранная нами информация говорила о том, что мы оказались в чрезвычайно деликатном положении. Никто не знал, были ли мы в состоянии войны с местным населением или нет; не знали об этом и сами местные, и различное отношение к этому вопросу подчеркивалось желанием одних и нежеланием других железнодорожных чиновников помогать нам. Инженер Аргиев, начальник кемской дистанции железной дороги, был настроен к нам благожелательно и предоставил нам с Джоселином теплушку [19] В оригинале автор транслитерирует это слово: «teplushka». — Примеч. перев. , или грузовой вагон, оборудованный печкой. Во всем остальном мы разумно полагались на умение морских пехотинцев «брать взаймы» — смекалка британского солдата позволяла им добывать все необходимое втихомолку.

Чтобы еще больше осложнить и без того хаотичную ситуацию, к нам обратилась делегация бородатых разбойников с просьбой освободить из плена большевиков 58 человек, насильно удерживаемых в кемском гарнизоне. Причиной их ареста было нежелание этих людей — не русских, а карелов, чьи земли лежали к западу, между Финляндией и Белым морем, и в то время были оккупированы финнами, которыми командовали немцы, — носить оружие и воевать на стороне большевиков. Они просили выделить им дюжину спичечных коробков, обещая спалить все оккупированные деревни в Карелии. Их намерения казались искренними, и мы пообещали передать их просьбу нашему командованию, что и было сделано.

Что же касается отношений между нами и местными, то еще несколько дней прошли в напряжении; обе стороны наблюдали друг за другом, присматриваясь к каждому движению. Дошло до того, что наша закодированная телеграфная линия с Мурманском прослушивалась агентами, которых могли подослать только наши подозрительные соседи. В конце концов, наступила развязка: из штаб-квартиры поступил приказ разоружить русский гарнизон и переместить его через мост, на другую сторону реки.

Морские пехотинцы взялись за выполнение этого приказа с большой охотой и удовольствием. Выбрав время, когда большинство русских находилось в расположении своей части, Дрейк-Брокман по всем правилам военного искусства расставил своих людей и повел один взвод к казармам. Был произведен всего один выстрел уоррент-офицером [20] Категория командного состава между унтер-офицером и офицером. — Примеч. перев. для того, чтобы привлечь внимание к цели нашего визита. Она была понята быстро и правильно. Из окон посыпались винтовки с несъемными штыками, за ними — ремни и прочее обмундирование; казалось, что находившиеся внутри люди разбирают себя на части. Все обошлось без смертельных исходов, хотя несчастья было бы не избежать, если бы споткнулся маленький пехотинец, несший целую кучу длинных русских сабель едва ли не больше себя самого.

Когда наши пленные осознали, что их не будут использовать в качестве мишеней для стрельбы, они испытали большое облегчение, и многие без всякого сожаления садились на поезд, который должен был провезти их миль шестнадцать к югу и там высадить. Однако после того, как они достигли пункта своего назначения, нам доставили письма с угрозами страшной мести от командующего гарнизоном, комиссара Спиридонова. Он, очевидно, думал, что у нас, как и у кошек, по девять жизней, так как обещал вернуться с шестью тысячами солдат и расправиться с нами, причем с каждым по несколько раз и различными способами.

Через десять дней оказалось, что Спиридонов собирался выполнить свое обещание, по крайней мере, частично. Наша русская служба разведки доложила, что на Кемь с юга идут три поезда и 3000 человек под командованием Спиридонова, собиравшегося напасть на нас на следующий день. Как обычно, мы разделили данные разведки на три и узнали примерную силу угрожавшего нам противника — эти расчеты и подтвердились через два дня. Жители Кеми были крайне взволнованы: одни ликовали по поводу неизбежной участи маленького британского гарнизона, другие — те, кто мог что-то потерять, — осознавали все перспективы вторжения «неограненных алмазов» [21] Ироническая отсылка к известной фразе Дж. Беллерса: «Безработный бедняк подобен неограненному алмазу — его ценность никому не известна». — Примеч. перев. Спиридонова. Наши силы составляли всего лишь 200 человек, однако мы были хорошо подготовлены к обороне и могли ожидать вражеского нападения без излишнего беспокойства. Капитан Мак-Киллиган, опытный сапер с отличным чувством юмора и огромным, под семь футов, ростом, и четверо его подчиненных заминировали мост, подходы к нему простреливались из пулеметов; мы вытащили на свой берег все лодки и приставили к ним охрану, а на противоположном берегу сожгли все, что можно было использовать как прикрытие, и пристреляли ориентиры.