Игорь Зимин - Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Д. Г. Левицкий. Портрет Екатерины II

Д. Г. Левицкий. Екатерина II законодательница. 1780 г.

В Европе, зная о художественных увлечениях императрицы, немедленно нашлись комиссионеры, скупавшие целые коллекции у обнищавших аристократов. Для оплаты покупок требовалось быстро переводить в европейские банки крупные суммы. Эту задачу успешно решал придворный банкир Фредерикс. Например, в феврале 1771 г. императрица распорядилась «о заплате банкиру Фридриксу за картины 14 000 р.». [979]В 1773 г. последовало новое распоряжение «о заплате за картины 8000 р.» и «о заплате за картины барону Фридриксу 6000 р.».

Возвращаясь к иконографии Романовых, отметим, что она была очень разной: от больших парадных портретов до миниатюр, размещавшихся на так называемых портретных медальонах, усыпанных бриллиантами и носившихся на груди, наряду с самыми значимыми орденами. Когда Николай I наградил таким портретным медальоном И. Ф. Паскевича, то в сопроводительном письме с большой долей иронии писал (19 сентября 1833 г.): «Желал бы с тобой быть неразлучным; за невозможностью сего, прошу тебя в замену оригинала принять и носить подобие моей хари. Прими сие знаком моей искренней сердечной благодарности и дружбы, которая останется во мне неизменною». На портрете работы Ф. Крюгера, написанном в 1834 г., мы можем видеть царскую «харю» на груди заслуженного генерала.

Ф. Крюгер. И. Ф. Паскевич. 1834 г.

Двойной портретный медальон с изображениями Александра II и Александра III

Заметное место в собрании «Романовской галереи» занимают картины времен царствования Николая I, выполненные шотландской художницей Кристиной Робертсон (1796–1854). Попутно отметим, что и до нее в Зимнем дворце работали скульптор Мари-Анн Колло (1748–1821) и Элизабет-Луиза Виже-Лебрён (1755–1842).

Впервые в Зимнем дворце художница К. Робертсон, специализировавшаяся на женском портрете, оказалась в 1840 г. К этому времени она имела европейскую известность и мастерскую в престижном района Лондона.

В 1839 г. К. Робертсон приехала в Петербург, и вскоре ее пригласили в Зимний дворец. Художница работала довольно быстро, и в декабре 1840 г. хозяйственники выплатили «англичанке Робертсон 2000 руб. за написанный ею портрет Государя Императора» [980]. «Большой портрет Государя Императора в казачьем мундире» предполагалось отправить «в штаб казачьего войска».

К. Робертсон. Портрет императрицы Александры Федоровны. 1840 г.

Э. П. Гау. Вид Ротонды в Зимнем дворце

Тогда же, в декабре 1840 г., «за написанный ею портрет Государыни Императрицы» художнице уплатили 2285 руб. 71 коп. серебром [981]. В 1841 г. ростовой портрет императрицы художница выставила, с позволения царственных заказчиков, на выставке в Императорской Академии художеств вместе с портретами в полный рост великих княжон: Марии, Ольги и Александры, также выполненными К. Робертсон. За эти работы она получила звание почетного члена Императорской Академии художеств, став второй женщиной, удостоенной этого звания, после М. Виже-Лебрён. Это один из самых известных портретов императрицы Александры Федоровны. После окончания работы выставки его поместили в Ротонде Зимнего дворца, то есть на «жилой территории» императорской семьи. Портрет императрицы украшал Ротонду вплоть до Октября 1917 г., когда во время штурма Зимнего дворца его повредили штыками.

К середине февраля 1840 г. был готов «написанный ею портрет Ея Императорского Высочества великой княжны Александры Николаевны», обошедшийся в 1572 руб. серебром. Тогда же художница написала не дошедший до нас портрет цесаревича Александра Николаевича, получив за работу 1572 руб. сер.

К. Робертсон. Великая княжна Александра Николаевна. 1843 г.

Позже, в 1843 г., К. Робертсон написала еще один портрет великой княжны Александры Николаевны – тот самый портрет влюбленной 18-летней девушки, глядя на который, и представить нельзя, что через год она умрет от скоротечной чахотки. Ее старшая сестра, великая княгиня Ольга Николаевна, упоминает (1843 г.), что «в октябре приехала мистрис Робертсон, известная английская художница, чтобы написать с Адини большой портрет в натуральную величину. В розовом платье, с волосами, заплетенными в косы по обе стороны лица, – такой она изображена на нем».

Этот портрет до 1844 г. находился на половине императорской четы, а в августе 1844 г., после трагической смерти Александры Николаевны, его было «высочайше повелено, вынув из рамы, свернуть и хранить в кладовой Эрмитажа» [982]. Родителям было тяжело видеть портрет, на котором художница так талантливо изобразила их юную дочь. Но на рабочем столе Николая I продолжала стоять акварель «живописца Гау… копия с портрета в Бозе почивающей великой княгини Александры Николаевны», купленная императором в августе 1845 г. за 100 руб.

Граф М. Д. Бутурлин вспоминал в своих «Записках»: «Модная Британская артистка написала поочередно всю царскую семью во весь рост и получила за то около ста тысяч рублей серебром. Из императрицы Александры Федоровны, которая тогда, конечно, считала себе все 40 лет сполна, льстивая кисть Британки сделала двадцатилетнюю красавицу; но ей трудно было польстить великим княжнам: тут сама натура могла спорить с идеалом искусства. Но по коловратности всего житейского не прошло и шести лет, как все эти знаменитые произведения перешли из дворцовых зал в полутемные коридоры, и о г-же Робертсон едва ли кто ныне помнит» [983].

К. Робертсон. Портрет великой княжны Марии Николаевны. 1841 г.

К. Робертсон. Портрет великой княжны Ольги Николаевны. 1841 г.

Отметим, что граф несколько ошибался и по деньгам, и по оценке творческого наследия художницы. При жизни Александра II акварельные портреты матери и жены работы К. Робертсон всегда находились на его письменном столе в Зимнем дворце и в Царском Селе. И сегодня эти семь парадных и камерных портретов Романовых занимают почетные места в постоянных экспозициях Государственного Эрмитажа.