Сергей Скрипаль - Контингент (Книга 2, Шурави)

Расстояние между Вовкой и нападающим было мало, прозвучал выстрел и душман забулькал горлом, сделал два шага, ударился грудью оземь, застыл, как бы пытаясь дотянуться мертвыми руками до слетевшей с бритой головы чалмы.

Тугая волна тошноты подкатила к горлу, выплеснулась горячей струей едва усвоенного завтрака. Слабость разжала руки, автомат с цоканьем упал на камни. Вовка скорчился, захлебываясь рвотой, закашлялся, поперхнувшись густой слюной.

Прапорщик методично простреливал обзор, оглянулся на Вовку, прокричал ему что-то грозное, по- лошадиному, взмахивая головой в сторону наступающего противника и вновь принялся целиться и стрелять.

Вовка пытался подавить приступы тошноты, но вид убитого им духа, чалма подкатившаяся близко с ползающими по ней, хорошо видными вшами, усиливали спазмы желудка. Капли пота стекали по подбородку, тягуче сочно плюхались на колени, на приклад автомата, застилали глаза.

...Вовка устало поднял голову. Прапорщик лежал лицом вниз, раскинув руки. Впитывая кровь, набухал воротник его гимнастерки. Духи в открытую бродили меж горящих машин, пинками переворачивали трупы солдат, ворошили их вещмешки, собирали трофейное оружие. Один из них подошел к шевельнувшемуся шурави, схватил его за волосы и резко потянул голову назад к спине. Вовка узнал это неестественно бледное лицо: Сашка Ситников. Это с ним они сидели во дворе городского военкомата, когда ждали отправки. Всю жизнь росли в одном городе, а вот встретились перед отъездом, но тесно не сдружились, просто вместе держались по закону землячества.

Сашка был ранен в ноги. Резкая боль искривила его лицо, вырвала тяжелый стон. Близко стоящие духи засмеялись, одобрительно кивая своему товарищу. Тот же рад стараться, наступил для большего эффекта на Сашкины окровавленные ноги и еще сильнее потянул назад голову. Изо рта Сашки потекла кровь, он душно заперхал и закрыл глаза. Афганец хлестанул наотмашь ладонью по Сашкиному лицу, выдернул откуда-то из широких одежд кривой нож и быстро полосонул им по лбу русского. Кровь широкой завесой потекла по лицу Сашки, и было странно и страшно видеть бело-красную маску вместо лица. Дух отпустил волосы Сашки, и он с размаху ткнулся лицом в пыль.

Вовка понял, что вот сейчас духи вдребезги расстреляют Сашку. И ему, Вовке, надо быстро что-то сделать, чтобы успеть изменить страшную Сашкину судьбу. Он притянул к себе автомат, быстро прицелился и клацнул пустым звуком - патроны закончились. Вовка потянулся к подсумку - пуст, и в отчаянии закрутил головой. Увидел автомат прапорщика; отложил в сторону свой автомат и пополз к убитому.

В это время дух перевернул стонущего Сашку на спину, схватив за воротник, перетащил к машине, швырнув его спиной к закопченному колесу. Сашка уже пришел в себя, широко раскрыв глаза со слипшимися от крови ресницами, он смотрел на окруживших его врагов. Лихорадочно осматривая их, пытался понять, что же с ним будет, догадывался и не надеялся избежать смерти.

Вовка уже тянул автомат из-под прапорщика, его подсумок со сменой рожков, и видел, как духи обступили полукругом сидящего Сашку. Афганец - видимо, командир - что-то кричал. тыкая пальцем в пленного, пинал его то в бок, то по раненным ногам. Сашка занемел, застыл и даже не стонал от ударов душмана. В его пустых глазах внезапно загорелась надежда. Он увидел под близким козырьком скалы Вовку, увидел, как тот вытягивает откуда-то из-под себя автомат. Вот сейчас, полоснет огнем Вовка, освободит его, уничтожит его мучителей. Нет, не успел. Пока он выдернул автомат, пока менял пустой магазин, афганец запрокинул цепкими пальцами голову Сашки назад и размашистым движением перерубил ножом шею солдата. Тело Сашки конвульсивно дернулось и съехало на землю под громкий одобрительный хохот душманов. Убийца Сашки гордо прокричал что-то в небо, поднял за волосы голову Сашки и, размахнувшись, забрызгав себя стекающей из горла кровью, швырнул в сторону Вовки, как мяч.

Холод ужаса пробежал по спине Вовки. Он прицелился и стал кромсать, хлестать свинцом удивленные рожи духов... В одну очередь всадил все патроны, расшвырял, разметал гадов. Нашарил второй рожок, вонзил его в ненасытное чрево автомата. Вскочил на ноги в полный рост, с ревом гнева продолжил стрельбу, но залег опять, замолчал. Не в кого стрелять - спрятались духи. Тихо стало кругом, только огонь потрескивает на догорающих машинах. Внимательно стал осматриваться Вовка, ловил, высматривал цель. О, за гусеницей танка мелькнула чалма. Ба-бах! Есть! Вывалился убитый дух. Ага, вон там за камнем что-то шевелится. Ба-бах! Черт, мимо! Увидел-таки Вовка, как высунулся из-за того же танка ствол гранатомета, но не успел среагировать, как вырвалось из гранатомета пламя, и снаряд врезался в навес. Обрушился козырек, засыпал собой прапорщика и Вовку, завалил камнями...

...Очнулся Вовка от холода. Опять казалось ему, что он в осеннем парке, но спит почему-то на скамеечке, неудобно лежать, острые края режут бока. Захотел встать, но не смог. Дернулся что было сил - что-то держит. Дернулся еще раз результат тот же и проснулся, открыл глаза. Сквозь узкие щели между камней виднелся серенький холодный рассвет. Вспомнилось, что завалило его. Почти сутки выбирался Вовка из могилы, расшатывал, раскачивал камни руками, раздавленным автоматом. Вытолкнет один камень, на его место другой сползает. Замирал - засыпал Вовка, приходил в сознание от холода и знакомого запаха ладанки, шептал сухими губами молитву, и опять работал. На следующий день услышал совсем рядом родной русский мат, засипел, заскрипел что-то, пытаясь быть услышанным. Случилось невероятное - услышали, вытащили...

Так как же не верить теперь в оберег-ладанку?! Что же, если не она спасла его в тот раз?! В который уже раз...

А сегодня дежурство на точке прошло нормально. Погрелись на солнышке недельку и пошли назад. Сменившая их рота ничего нового не принесла из полка. Все то же. Ходят, правда, слухи, что скоро начнется вывод войск с территории Афганистана, но будет ли это точно и когда, никто не знал.

Подходили к кандагарскому гарнизону уже затемно, когда солнце опустилось за высокие гребни гор и лишь едва освещало знакомые очертания аэродрома. Шли узкой тропой, спускаясь по одному с интервалом пять-семь шагов. Размеренное движение успокаивало, клонило в дрему. Внезапно впереди грохнул взрыв, и эхо заметалось разрывом по стенкам ущелья, ведущего тропой к аэродрому. Мгновенно залегли, выставили стволы автоматов солдаты, и только тогда командир прокричал, что тропа заминирована.

Вызванных саперов ждали долго, только перед рассветом пришли. Быстро убрали наспех поставленные духами мины, и рота двинулась вперед.