Дмитрий Володихин - Царь Федор Иванович

Слова автора относительно дочери Федора Ивановича, родившейся еще при жизни Ивана Грозного, загадочны. Ирина Федоровна Годунова не была бесплодна. Она неоднократно оказывалась в положении, однако никак не могла разродиться жизнеспособным ребенком. Русские источники — как документы, так и летописи — ничего не сообщают о девочке, родившейся у царевича и его супруги до 1584 г. Поэтому возможны две трактовки странного известия Исаака Массы. Либо девочка действительно была, но умерла вскоре после родов, быть может, не дожив до крестильной купели. Либо нидерландский купец путает ее с царевной Феодосией Федоровной, действительно появившейся на свет, но лишь через много лет после смерти Ивана IV, когда Федор Иванович и его супруга давным-давно пребывали в сане царя и царицы.

В лучшем случае можно положиться на свидетельство, которое дал И. Масса: Федор Иванович не склонен был к блудному греху и прелюбодеянию, он хранил верность супруге (Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. С. 126).

Есть, правда, одно документальное свидетельство, хотя бы косвенно показывающее отношение Ирины Федоровны к своему супругу. Постригшись после его смерти во инокини, бывшая царица дала Троице-Сергиевой обители вкладом по муже три тысячи рублей. Это поистине фантастическая сумма для поминального вклада. Брат Ирины Федоровны и преемник Федора Ивановича на троне Борис Годунов пожертвовал лишь тысячу рублей. Больше Ирины Федоровны давал лишь Иван IV — скорбя по царевичу Ивану. Иные венценосные особы не позволяли себе столь значительные вклады на помин души (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 28.). Значит, памятью покойного супруга прежняя царица весьма и весьма дорожила.

Причислена Церковью к лику святых как София Суздальская в чине преподобных. Особенным почитанием она пользуется в суздальском Покровском монастыре, где провела много лет как инокиня и где похоронена. Ее мощи сейчас пребывают в раке в древнем Покровском соборе этой обители.

Хотя в его случае требование развода было действительно связано с ультимативными требованиями большой политики. У Василия III, когда он разводился, были наследники из Даниловичей — братья. У Ивана Грозного они тоже были — сыновья, да и представители семейства князей Старицких. Рядом с царевичем Иваном Ивановичем присутствовал его младший брат — такой же законный отпрыск Ивана IV, как и он сам. А вот когда у Ивана Грозного остался один бездетный законный наследник — Федор (царевич Дмитрий был рожден вне каноничного брака), на разводе царевича буквально свет клином сошелся, да только тот оказался тверже прочих мужчин в своей семье.

Флетчер, скорее всего, достоверен в этом известии: он посетил Москву в 1588—1589 гг. и не ошибается, как минимум говоря о том, что бесплодие царицы все еще не разрешилось.

Речь идет о середине 1586 года. Таким образом, если отсчитать семь лет, то получится вторая половина 1579-го или начало 1580 года.

Возможно, выкидыши или же появление мертвых младенцев. Петр Петрей сообщает, что у царицы Ирины Федоровны родилось «…много сыновей и дочерей, умиравших при самом рождении» (История о великом княжестве Московском. С. 270).

Собственно, драгоценные раки создавались тогда для мощей не только преподобного Сергия Радонежского, но и других русских святых. А. Л. Баталов полагает, что еще при Иване IV прослеживается «целостная, растянутая во времени картина», то есть фактически программа строительства храмов над мощами русских чудотворцев, получивших на соборах 1547—1549 гг. каноническое почитание. «Кроме того, и в местах, не связанных с их погребением или подвигами, при Иване Грозном возводятся посвященные им храмы». Что же касается Федора Ивановича, то он, «сооружая в конце XVI в. над гробами чудотворцев храмы… тем самым следовал своему отцу». Драгоценные раки, созданные в его царствование, также являются свидетельством осуществления этой программы (Баталов А. Л. Московское каменное зодчество конца XVI в. С. 20). Между 1584 и 1586 гг. начали изготавливаться раки для мощей святителей Алексия, Ионы и Петра, преподобных Пафнутия Боровского, Кирилла Белозерского, Макария Калязинского, а также Василия Блаженного — помимо уже упомянутой раки в Троице-Сергиевой обители (Пискаревский летописец. С. 199). Работы длились по многу лет, в ряде случаев они завершились только в царствование Бориса Годунова. Тот же Баталов связывает всю масштабную программу строительства рак с «молением о чадородии» (Баталов А. Л. Указ. соч. С. 24). Но данное предположение трудно доказать: стремление переложить мощи святых в драгоценные раки можно связывать и просто с благочестием царя.

Кроме того, Троице-Сергиева обитель получала от Федора Ивановича богатые вклады «по отце» его, Иване Васильевиче (2833 рубля 33 копейки в три приема), а затем и «по дщери», царевне Феодосии (600 рублей в два приема) (Вкладная книга Троице- Сергиева монастыря. С. 28).

По другим сведениям — в 7102 (1593/1594) г. (Пискаревский летописец. С. 196).

По другим сведениям — в 1387 году.

Надо полагать, в напоминание о том, что именно с митрополитом Алексием связывали основание здесь монастыря в XIV столетии.

Разумеется, участие Федора Ивановича в разработке архитектурного убранства для глав Покровского собора — не более чем гипотеза.

Имелся в виду другой юродивый, который, в отличие от Василия Блаженного, был еще жив: он бродил по улицам столицы с проклятиями в адрес Бориса Годунова на устах. О нем Флетчер пишет несколькими строками выше.

Впрочем, по иной версии, Василий Блаженный скончался еще в 1552 г., и, значит, вряд ли он мог упрекать Ивана IV в какой-то особенной жестокости: в ту пору опричнина еще не началась и до массовых казней было очень далеко.

О возобновлении Зачатьевского монастыря уже говорилось выше, что же касается основания Донского монастыря в Москве, то о нем будет рассказано в особой главе.

Подробнее об этом см. в главе об установлении патриаршего престола в Москве.

Возможно, царевна Феодосия уже появилась на свет, и у Бога испрашивается сын-наследник.

Царевна могла составить партию будущему наследнику русского престола, и одно это создавало угрозу для ее жизни. Подобный брак оказывался выгоден исключительно для Годуновых, а также родственных и союзных им аристократических родов. Семейства высшей знати — Шуйские, Мстиславские, Черкасские, Романовы-Захарьины-Юрьевы, — лелеявшие планы возвести своего представителя на трон, напротив, оказывались на шаг дальше от исполнения своих заветных мечтаний. Между ними и вожделенным престолом появилась маленькая девочка… Высока вероятность того, что царевну Феодосию «убрали» с доски большой политики в продолжение давней борьбы придворных «партий».