Алексей Щербаков - Сталин против Троцкого

© А. Щербаков, 2012

© ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2013

Все знают фразу «политическая проститутка Троцкий». Как правило, ее приписывают Ленину или Сталину. Между тем ни тот, ни другой этой фразы никогда не говорили. Это всего лишь один из многочисленных мифов, существующих вокруг противостояния двух ярких советских вождей…

Есть такое мнение: если бы Сталин поставил к стенке Троцкого в 1927 году, то возможно, не случилось бы 1937 года. Так это или нет?

Противостояние Сталина и Троцкого в значительной степени определило дальнейшее развитие нашей страны. И дело тут не только в разных оценках деятельности этих людей или в постоянно меняющейся политической конъюнктуре. Понять ту эпоху современному человеку вообще очень непросто. Это было время титанов. Личностей такого масштаба в наши дни, пожалуй, и нет. Ни у нас, ни на Западе.

И в то же время это были все-таки люди, не боги или демоны – так что столкновение идей по грандиозной перестройке страны или даже всей планеты мешалось с амбициями и личными обидами. Вот в этом-то и сложность. Одни видят в данной истории только общественно-политическую составляющую, столкновение двух грандиозных «проектов», другие, наоборот – сводят все к борьбе конкретных людей за власть – какая порой случается и в руководстве какой-нибудь средней руки коммерческой фирмы. Но на самом-то деле одно от другого отделить невозможно. А там есть и третье, и четвертое…

Это действительно был конфликт двух сильных, совершенно различных людей. Троцкий – яркий публичный человек «богемного типа». «Звезда». Блестящий оратор, после речей которого люди с энтузиазмом шли на смерть. Импульсивный человек, который мог «на вдохновении» совершать грандиозные дела, но совершенно не способный к рутинной работе. Любитель красивых внешних эффектов, причем эта любовь заводила его очень далеко – порой Троцкий ради них действовал откровенно себе во вред. Политик, не слишком умевший просчитать результаты своих действий. Не зря ведь из него впоследствии пытались лепить символ «революции в чистом виде». Хотя на самом-то деле это было далеко не так.

Сталин – внешне неэффектный, скрытный, упорный, до поры до времени избегавший публичности, просчитывавший свои действия на много шагов вперед. Человек, которому блестяще удавались политические комбинации. Нередко его противники понимали, что происходит, когда уже было поздно что-то менять.

Троцкий практически весь дореволюционный период своей деятельности провел в эмиграции, Сталин же работал в России. А это – совершенно разные психологии. В партии большевиков «эмигранты» и «полевые работники» откровенно друг друга недолюбливали и после победы революции. Недаром в сталинской команде эмигрантов не было. При этом дореволюционная политическая биография Троцкого была весьма извилиста, Сталин же как вступил в одну партию, так в ней и оставался до конца своих дней.

Одновременно конфликт двух вождей – это и противостояние двух даже не идеологий, а мировоззрений. Идеология вторична. Дело в том, что революция во многом похожа на стихийное бедствие. Ее отнюдь не устраивают какие-либо революционные группировки или некие масоны и прочие «тайные силы». Все участники событий всего лишь пытаются направить революционный процесс в выгодное им русло. И эта стихия выдвигает на первый план очень разных людей. Одни, после того как гроза отбушевала, начинают задумываться о том, как снова налаживать на развалинах нормальную жизнь. При этом, желательно, не потеряв то положительное, что было достигнуто в результате революции. А вот другие не могут остановиться… Точнее – они просто ничего не умеют делать, кроме как разрушать.

Троцкий выступал за всемерное разжигание пожара мировой революции. Судьба России его не слишком интересовала. Сталин стремился высвободившуюся в результате революции чудовищную энергию направить в мирное русло – на развитие страны. В какой-то момент деятельность Сталина стала контрреволюцией. Так что когда троцкисты и прочие ультрареволюционеры обвиняли (и обвиняют) Сталина в том, что он «предал революцию», они совершенно правы. Недаром деятельность Сталина уже в конце двадцатых положительно оценивали наиболее дальновидные эмигранты, «империалисты», например Н. Устрялов. Коммунистическая идеология была Устрялову чужда. Но он понимал, куда ветер дует…

Но есть еще один аспект противостояния двух лидеров. Вопрос в отношении к России. Троцкий был ярко выраженным «западником», Россию он всегда считал «варварской» и «отсталой». Только Европа и США представлялись для него культурными странами. Во многом именно этим и объясняется его страсть к разжиганию мирового пожара. А если уж совсем точно – на самом-то деле Троцкого интересовала победа социализма на Западе. А все остальные… Им пришлось бы работать на передовой западный пролетариат. Так что сходство троцкизма и национал-социализма – это не выдумка сталинской пропаганды. По крайней мере левый, «штрассеровский» вариант нацизма весьма смахивает на идеи Льва Давидовича. Разница в том, что Троцкий мечтал о Соединенных Штатах Европы, а Штрассер в качестве гегемона видел исключительно Германию. Сталин же действовал в интересах прежде всего России, а по большому счету – продолжал традиции Российской империи.

В последнее время, как реакция на антисталинскую пропаганду времен «перестройки», появилось много публикаций, где Сталин выглядит «весь в белом», а Троцкий, соответственно – чуть ли не демоном с рогами и копытами. Троцкого ненавидят все. Сталинисты – понятно за что. Национал-патриоты – за то, что еврей. Либералы – за то, что он коммунист и революционер.

Достаточно длительное время жизнь двух героев этой книги проходила, можно сказать, в разных плоскостях. Хотя они практически ровесники и, что самое главное – оба состояли в одной, весьма немногочисленной партии.