Иван Осадчий - Жизнь – Подвиг Николая Островского

Он принес в наши будни… дух и традиции поколений, защищавших и строивших советскую страну…

Иван Павлович Осадчий возглавил созданную при горкоме комиссию по устной и печатной пропаганде среди молодежи.

…Крутится пластинка, и, затаив дыхание, внемлет аудитория голосу, прошедшему через толщу времени. Голосу прикованного к постели Островского.

Контакт с залом, как говорится, полный. Еще медлит адаптер над центром диска патефона, еще фиксирует игла трудное дыхание гражданина и воина, а уже возникает и естественно движется заветный разговор. О месте, которое должен занять в общем строю и ты, и он, и я…

Замерли сердца слушателей. Ведь речь идет о тех, кто упал на лестницах Зимнего, шел под пули смело на кронштадтский лед, остался лежать за кривизной земли в предместьях европейских столиц, избавленных от фашистского порабощения…

Старый товарищ, мы многому научились в те годы друг у друга и каждый у всех.

Корчагинское восприятие жизни, как битвы, принес Иван Осадчий».

Что значит «корчагинское восприятие жизни, как битвы»?Николай Островский так отвечал на этот вопрос: «Жизнь без борьбы для меня не существует. На кой черт она мне сдалась, если жить для того, чтобы существовать. Жизнь – это борьба».

Может быть, такое определение жизни легендарного писателя объясняется исключительно «безвыходным положением», в котором он оказался и творил героическое?

Нет, и нет. Николай Островский решительно возражал: «Безвыходных положений не существует…» – это во-первых. Во-вторых… Карл Маркс на вопрос: «Ваше представление о счастье?» – ответил одним словом: «Борьба».

А вот понимание жизни великим пролетарским писателем Алексеем Максимовичем Горьким: «Есть только две формы жизни: горение и гниение. Мужественные и щедрые избирают первую. Трусливые и жадные – вторую…»

Какое удивительное совпадение представлений гениев о жизни!

…До последних дней жизни Екатерины Алексеевны у нас сохранялась и укреплялась искренняя дружба. Последний раз мы встречались с ней в канун Пленума ЦК КПСС, освободившего Хрущева от всех высших партийных и государственных постов. Этой «новости» ждали давно. Своими делами он вызвал к себе недоверие, негодование, осуждение многих и многих людей.

В октябре 1964 года, после выступления по Сочинскому телевидению, я позвонил Екатерине Алексеевне и попросил разрешения прийти. Она ответила: «Жду!» По пути захватил торт, и мы просидели за чаем несколько часов. Больше всего говорили о том, от кого уже устала партия и страна, и кто давно уже исчерпал их «кредит доверия». Расстались далеко за полночь. Я отправился к утренней электричке на Туапсе. Расставались с твердой верой, что не сегодня – завтра надо ждать добрых вестей. Не могло, и не должно было так продолжаться. Наше предчувствие оправдалось…

К горькому сожалению, это была наша последняя встреча. Во время командировки в Ульяновск, я получил печальное сообщение о том, что в Киеве Екатерина Алексеевна безвременно скончалась. Из письма Александры Петровны Лазаревой я узнал о причине ее смерти, о невосполнимой утрате близкого, родного и любимого человека.

…Многое можно еще было рассказать о Николае Островском, о Павле Корчагине, их бессмертии, об их неистовых многочисленных потомках по всей планете. Скажу только, что в моем арсенале бесчисленное множество лекций, бесед, вечеров, посвященных немеркнущей жизни-подвигу писателя-коммуниста. Мною изданы брошюры «Жизнь-подвиг Николая Островского» и «Потомки Корчагина»; опубликованы многие десятки статей в различных газетах и журналах. Обо всем не расскажешь…

Но об одном истинном корчагинце – Володе Малайко, о котором я уже мельком упоминал, расскажу.

Я встретился с Володей Малайко, спустя восемь лет после того, как мы расстались в конце 1952 года в Хасанском районе в связи с его призывом в Советскую Армию. И вот встретились снова. И где? На Кубани. На краевой конференции работников культуры, проходившей в Краснодарском драмтеатре.

Я так и не знаю, какие ветры занесли его на Кубань. Встретились – обнялись. Володя в то время уже был первым секретарем Крымского райкома комсомола Краснодарского края. И долго рассказывал, как пригодился ему хасанский опыт, «хасанская закваска», боевой задор…

С хасанским комсомольским задором Володя прожил всю жизнь. В годы моей жизни в Краснодарском крае мы использовали любую возможность для встречи…

Последняя наша встреча с Володей состоялась в архитревожном 1993 году. Спустя полтора-два месяца после расстрела «отцом российской демократии» Дома Советов. Я приехал на Кубань в качестве члена ЦК КПРФ, восстановленной в начале того же года, для оказания помощи Краснодарской краевой организации КПРФ в проведении выборов в Первую Государственную Думу. Всё, что мог, сделал тогда коммунист Владимир Малайко, чтобы его земляки максимально поддержали кандидатов в депутаты от КПРФ.

…Потом наши встречи и контакты снова оборвались на девять лет. Только в сентябре 2002 года Володя, узнав мой московский адрес у Коли, уже почти десять лет возглавлявшего краевую организацию КПРФ, написал мне:

«О случившемся. Болели ноги, но я работал помощником депутата краевого законодательного собрания. Мне помог Коля – твой сын. Он проводил районную партийную конференцию коммунистов, делегатом которой я также был. Меня избрали членом бюро райкома КПРФ, утвердили председателем комиссии по работе с молодежью. Я решил возродить в районе пионерскую организацию. Склепал актив. За три месяца нашей группой было создано в школах района 12 пионерских организаций. Провели первый районный слёт пионеров: собралось немного. Через год подготовили второй слёт. Мне удалось достать шестьдесят метров красного материала. Сидел в мастерской, пока не пошили 267 галстуков.

Второй слёт проводили на городской площади Крымска. Слет прошел прекрасно. Закончился вечером большим пионерским костром. Весь район всколыхнулся… Один мой товарищ, старый комсомолец, подошел ко мне, обнял. Мы оба заплакали от радости, что нам удалось сделать такое в трудное, подлое время…

Четыре года подряд, с 1998 по 2002-й, возглавляемая мною комиссия по работе с молодежью завоевывала первое место в крае и награждалась Почетными грамотами…

Когда мне отрезали ногу, потом – вторую, подошел врач и сказал: «Не падай духом, крепись!» Он удивился, когда я ему сказал, что этому мужеству я благодарен хасанскому комсомолу, который возглавлял Иван Павлович Осадчий. Он тебя знает…

В школах и дети, и учителя встречают нас с радостью. Это – лучшая для нас награда.

Оставшись без ног, я думал и о том, как выжить в этой жизни. Насколько хватает сил, занимаюсь домашним хозяйством: вырастили возле дома сад – яблони, груши, малину, крыжовник.