Александр Смирнов - Александр Иванович Кутайсов

Михайловский-Данилевский добавляет ко всему сказанному: "На долю Кутайсова досталось вести пехоту на левое крыло французов... Пожав руку Паскевичу, Кутайсов двинулся вперед, ударил в штыки, и - белее не видали его"{78}. Генерал-майор И.Ф. Паскевич командовал 26-й пехотной дивизией, прикрывавшей центральный редут. Нельзя не обратить внимания и на утверждение Михайловского-Данилевского о том, что "Кутузов приказал Кутайсову и Ермолову ехать туда (т.е. на левый фланг русский войск. - А.С.) , узнать достоверно о происходившем и принять меры, сообразные обстоятельствам"{79}. В биографическом очерке Михайловский-Данилевский был еще более категоричен: "Кутузов послал на наше левое крыло графа Кутайсова с приказанием усилить артиллерию"{80}. Как видим, мнение адъютанта Кутузова не совпадает с суждением по тому же поводу начальника штаба 1-й армии. Трудно сказать однозначно кто же из них прав.

Г.П. Мешетич, подпоручик 2-й батарейной роты 11-й артиллерийской бригады, участвовал в Бородинском сражении и в своих записках тоже упомянул о гибели Кутайсова, однако весьма своеобразно: "Уже французская конница на батарее - летит на помощь оной юный герой, уже известный своею доблестию, доброю душою и умом, начальник артиллерии в звании генерал-майора граф Кутайсов, схватил ближайший полк кавалерии - "Вперед, в атаку, защитить свою батарею!" Увы! Защитил, но не остановил порыва бегу своей лошади, не оглянулся, далеко ли от него позади полк, померк в очах его сей свет, множество посыпалось на него сабельных ударов, лошадь его одна назад только возвратилась; он имел уже Георгия 3-й ст. на шее, и дух его отлетел для украшения небесными лаврами".{81}

Приведенные свидетельства очевидцев или записанные со слов очевидцев, отличные в деталях, но единые в главном, хочется закончить словами Ермолова: "... Граф Кутайсов расстался со мною при самом начале атаки возвышения ("батареи Раевского". - А.С.), и я уже не видал его белее... В третьем часу по полудни, находясь на занятом мною возвышении, обеспеченный с избытком всеми средствами к обороне, я получил известие о смерти графа Кутайсова. Верховая лошадь его прибежала в лагерь, седло и черпак на ней обрызганы кровью и мозгом. В лета цветущей молодости, среди блистательного служения, занимая важное место, пресеклась жизнь его. Не одним ближним горестна потеря его: одаренный полезными способностями, мог он в последствии оказать отечеству великие услуги... Вечным будет сожаление мое, что он не внял убеждениям моим возвратиться к своему месту, и если бы не желание непременное быть со мною, быть может, не пал он бесполезною жертвою"{82}.

30 августа в Санкт-Петербург пришла весть о Бородинском сражении. Н.Д. Дурново в тот же день записал в дневнике: "Курьер привез известия... о генеральном сражении... Граф Кутайсов пропал. Полагают, что он взят в плен..."{83}. Как хотелось родным и близким надеяться, но судьбе было угодно распорядиться иначе...

Четвертый пункт приказа главнокомандующего 1-й армии от 24 июня 1812 года № 48 гласил: "4-й артиллерийской бригады поручик Мячков и 23-й артиллерийской бригады поручик Вындомской назначаются старшими адъютантами к начальнику артиллерии генерал-майору графу Кутайсову"{84}. Но не прошло и трех месяцев, как состоялся очередной приказ Барклая де Толли № 92 от 6 сентября 1812 года, напомнивший о грустных событиях: "Бывшие адъютанты генерал-майора графа Кутайсова, артиллерии поручики Мячиков, Выдомский (написание фамилий оставлено без изменений. - А.С.) , Бремзен прикомандировываются к начальнику артиллерии генерал-майору Бухольцу (барон О.И. Бухольц сменил Кутайсова. - А.С.), поручику Поздееву состоять при начальнике главного штаба" (Ермолове. - А.С.){85}.

А 24 сентября 1812 года, когда пропали последние надежды на то, что Александр Кутайсов в плену, М.И. Кутузов написал безутешному отцу, которого знал не один год, проникновенные строки истинного сострадания: "Милостивый государь мой граф Иван Павлович, несколько дней уже прошло, как получить я имел честь письмо Вашего сиятельства и доселе не смел приняться за перо, дабы не быть первым горестным вестником родительскому Вашему сердцу. Если общее участие, приемлемое всею армиею, в значительной потере, сделанной его на поле чести, достойного сына Вашего может усладить хотя несколько живую скорбь Вашу, то примите, Ваше сиятельство, уверение в таковой же чувствах имеющего быть с отличным почтением Вашего сиятельства вечно скорбным слугой князь Михайла Г.-Кутузов"{86}. Жизнь брала свое, но память оставалась и в официальных документах, письмах и воспоминаниях еще частенько упоминалось об А.И. Кутайсове. Память нельзя запретить или истребить. А пока о человеке помнят, он живет сведи нас, он жив в нашей памяти и сегодня.

Чем же объяснить, что в официальных рапортах и докладах Борклая де Толли, Ермолова, Раевского и других военачальников о Бородинском сражении ничего не сказано о гибели Кутайсова, а сведения об этом появляются в записках и воспоминаниях некоторых из них, спустя много лет? По-моему, ответ напрашивается сам собой: с Кутайсовым считались, его уважали за образованность и смелость, но его не любили, ему завидовали, считая выскочкой, чья карьера была обеспечена его отцом - фаворитом императора Павла I. Нелюбовь к отцу перешла и на сына.

Давно уже нет Александра Кутайсова, его завистников и доброжелателей. Сохранились лишь сухие строки документов да скупые фразы записок, дневников и воспоминаний о незаурядном и храбром человеке, ушедшем из этой жизни, не дожив четырех дней до своего 28-летия. "Он был еще в цветущих летах, с привлекательными чертами лица; товарищи и подчиненные не могли налюбоваться его храбростью, его воинскими дарованиями. Глядя на него, так легко было вспомнить о молодом Паладине (т.е. доблестном рыцаре, преданном государю. А.С.) средних веков! И тем легче, тем естественнее, что великая битва, где ратовало рыцарство, закованное в железо, битва при Креси (битва между англичанами и французами во время Столетней войны. - А.С.) происходила в то же самое число, 26 августа (1346-го года), как и наша Бородинская! Юность, осанка, мужество, все соединялось в живом, бодром воине: это граф Кутайсов, командир всей артиллерии при Бородине"{87}, - восклицал известный писатель и поэт Ф.Н. Глинка, поручик Апшеронского пехотного полка 1812 года, участник Бородинского сражения.

На этом можно было бы и закончить краткое повествование об А.И. Кутайсове, но давайте взглянем на оценку современниками и историками последствий его гибели.

"Что бы не говорили, но последствия достаточно доказывают, что сражение 26-го было проиграно... Одна из причин, послуживших к проигрышу сражения, произошла, как меня уверяли, от беспорядка, поселившегося в артиллерийском парке, после того как убили графа Кутайсова"{88}, - писал генерал-лейтенант Ф.Ф. Винценгероде 13 сентября 1812 года императору Александру I. Винценгероде не был непосредственным участником Бородинского сражения, но был достаточно хорошо осведомлен о нем, поэтому и сомневался в том, что гибель Кутайсова привела к "беспорядку" в обеспечении артиллерии боеприпасами, а это, в свою очередь, стало якобы одной из причин тактического проигрыша Бородинского сражения.